Около него не стояло никакого белого «форда», и мы проехались вокруг — проверить, не припаркован ли он где-нибудь поодаль. Пайк держал тыл, а я пошел на передовую. В почтовом ящике были три письма Саре Хилл. Значит, мы на месте. Я взял письма и понес их к двери. Сначала позвонил, потом постучал. Из-за двери Сара К. Хилл спросила:
— Кто там?
— Я вам звонил насчет Айви Казик.
— Уходите. Про кредит я ничего не знаю.
— Я принес вашу почту.
— Положите сейчас же! Воровать почту — преступление. Я позвоню в полицию.
— Я сам из полиции. Откройте дверь, я покажу вам жетон.
Ложь часто все упрощает.
Сара Хилл распахнула дверь. Она оказалась крупной женщиной со злыми глазами и артритными руками. Она опиралась на палку.
— Вы не насчет кредита?
— Я ничего про кредит не знаю.
Я показал свою лицензию. Она нисколько не походила на жетон, но Сара, видимо, в этом не разбиралась.
— Отдайте мне почту. Мне ваш вид совсем не нравится.
Я показал конверты, но отдавать их не стал.
— Я пытаюсь найти женщину, которая пользуется вашей машиной. Возможно, она знает что-то об одном преступлении, и, возможно, она в опасности.
Взгляд ее стал чуть испуганным — похоже, она привыкла к дурным известиям и предполагала, что это — не последнее.
— Надеюсь, она не попала в аварию? Этого мне не вынести.
— Так вы знаете Айви Казик?
— Никакой Айви Казик я не знаю. Мою дочь зовут Джонна Хилл.
— Вот такого роста, — рукой показал я. — Крупная, волосы прямые. На руке татуировка в форме сердца.
В глазах Сары снова мелькнул страх. Она, опираясь на палку, удалилась в дом. И показала палкой на то, что мне видно не было, поэтому я прошел за ней.
В маленькой гостиной пахло рыбой и уксусом. Под окном стоял старенький телевизор — скорее всего, давно сломанный. На буфете стоял второй — переносной — и еще пара фотографий.
— Вот это Джонна, — ткнула палкой Сара. — Только не рассказывайте мне ничего плохого.
Это был снимок школьников-выпускников. Джонна, разумеется, и была Айви, только моложе и с темными, еще не крашеными волосами. За неделю я пересмотрел множество фото выпускников, но снимок Джонны был не последним. Рядом стояло фото Ивонн Беннет.
Я посмотрел на Ивонн, потом на Сару Хилл. Дочери были похожи на нее разве что глазами. В которых пряталась злость.
Бесшумно, как призрак, из кухни появился Джо Пайк.
— Ее здесь нет, — сообщил он.
Миссис Хилл испуганно вскинулась.
— Господи, что это? Вы кто?
— Все в порядке, миссис Хилл, — успокоил ее я. — Он тоже из полиции. Мы просто хотели удостовериться, что все в порядке. Проверь, не оставила ли она чего, — сказал я Пайку.
— Куда это он? Что он собирается делать? — заволновалась миссис Хилл.
— Просто осмотр. Полицейским так положено.
— Ну, если вы насчет кредита… Джонна меня предупреждала, что может прийти человек насчет кредита.
— Джонна сказала вам, что скрывается от коллекторов? — ласково спросил я.
— Она просто вышла в минус. Сами знаете, как эти дети обращаются с карточками. Она сказала, они ее донимают и, если придут ко мне, чтобы я не говорила, где она.
И тут она пристально посмотрела на меня:
— Так это не вы?
— Нет, мы не насчет кредита.
— Тогда зачем вам Джонна? У нее что, неприятности?
— Похоже, да.
Сара доковыляла до дивана и села.
— Господи, только не это! Она мне говорила, что у нее проблемы с кредитом, а теперь вот это…
Я взял фотографию Ивонн. Ивонн была лет на пять-шесть старше Джонны, и я заметил между ними сходство.
— Это сестра Джонны?
— Об этой я никогда не говорю. Это плохая девочка. Всегда такой была, за это и поплатилась. Я бы и фотографию выставлять не стала, если бы не Джонна. Она злится, когда я ее убираю.
— Ее звали Ивонн?
— Вы ее знали? — удивилась Сара Хилл.
— Я работал по ее делу.
— Она была гуленой. С детства — как кошка на раскаленной крыше.
Я сел рядом с миссис Хилл.
— Вы помните Лайонела Берда?
— Никогда про такого не слыхала.
— Лайонела Берда обвинили в убийстве Ивонн. Вы этого не знали?
— Я умыла руки. Она всегда была плохой и поплатилась.
Я даже не знал, что сказать.
— Так, значит, вы умыли руки?
— Когда мне позвонили из полиции, я сказала, что не желаю ничего про это слышать. А для Джонны это был настоящий удар. Она только и говорила о том, что́ этот человек сделал, но я и слышать не желала, говорила: Джонна, прекрати. Ивонн того не стоит.
— Джонна хотела отомстить тому человеку, который убил Ивонн? — спросил я.