— А шефа полиции Маркса?
Она кивнула.
— Вы знаете, что наш разговор будет записан?
— Мне плевать. Я не имею к этому никакого отношения. И не понимаю, о чем вы.
Бастилла положила руку на конверт.
— Вы, сестра Ивонн Беннет, оказались знакомы с человеком, который был обвинен в ее убийстве, и познакомились с ним как раз перед его смертью. Что нам прикажете думать?
— Ну да, знала я того человека. Но я думала, его зовут Лонни Джонс.
— Вы знали, что это Лайонел Берд, — сказал из угла Маркс, — потому что об этом вам сказал Алан Леви.
— Неправда!
— Вы ненавидели Леви. Ваша мать рассказывала, что вы звонили ему в офис, посылали письма с угрозами.
— Она старая женщина.
— Наверное, вы удивились, когда Леви сам вышел на вас. Наверное, он сказал вам, что ему стыдно — из-за него такой мерзавец…
Джонна слегка нахмурилась.
— Берд обвел его вокруг пальца, но теперь он снова убивает людей и с этим надо что-то делать. Я угадал?
Бастилла достала из конверта фотографии. Каждая была в пластиковом пакетике. С них уже взяли отпечатки пальцев. Бастилла показывала их одну за другой. Сондра Фростокович. Дженис Эвансфилд. Все жертвы, кроме Ивонн Беннет.
Джонна едва на них взглянула.
— Берд не делал этих снимков. Их ему дали вы. Их снял человек, который их убил. Иначе быть не могло.
— Это снимала полиция. Так положено.
— Это Леви вам сказал? — Бастилла положила перед Джонной несколько листов бумаги, соединенных скрепкой. — Это отчет медэкспертов. Там объясняется, как мы определяли время, когда были сделаны снимки. Почитайте, если хотите. Если не поймете, специалисты вам объяснят. Мы вас не обманываем.
Бастилла показала на струйку крови на фото Дженис Эвансфилд. На капли крови под носом Сондры Фростокович, а потом снимок, сделанный криминалистом, — там уже была лужица крови. Пока Бастилла все это объясняла, я с фотографией Ивонн Беннет ждал своей очереди.
Я положил снимок на стол, и Джонна, узнав сестру, наклонилась поближе.
— Видите? — показал я на кровяной пузырь и положил рядом снимок опергруппы — для сравнения. — Это пузырь из ее крови. Он появился через несколько секунд после ее смерти.
Джонна смотрела на фото, но словно их не видела.
— Вы знаете, что по просьбе Леви я работал на защиту Лайонела Берда?
Она подняла невидящие глаза:
— Да…
— Джонна, посмотрите на меня, — сказал я.
Она взглянула на меня мутным взором.
— Леви использовал меня точно так же, как использовал вас. Я ни о чем и не догадывался. Он — мастер. Лайонел Берд не убивал вашу сестру. Если эти снимки дал вам Леви, значит, ее убил он, и теперь мы должны это доказать.
— Леви… — сказала Джонна.
— Меня Леви использовал, чтобы контролировать расследование полиции. Я полагаю, он собирается вас убить.
Из угла шагнул Маркс:
— Мы понимаем, что и вы оказались жертвой. И так все и преподнесем. Не могу обещать, что вас не посадят, но срок вам дадут небольшой. И отпустят на поруки, если вы будете с нами сотрудничать.
Она снова посмотрела на фото Ивонн, на красный пузырь. Джонна дотронулась до него, и лицо ее стало таким же суровым, как на школьной фотографии. Она поцеловала снимок. И словно пришла в себя.
— Чего вы от меня хотите?
— Чтобы вы дали показания и признали свою вину, — сказала Бастилла. — Нам нужно, чтобы Леви признался, что это он дал вам фотографии или помогал спланировать убийство.
— Вы хотите, чтобы я ему позвонила?
— Леви слишком умен и не станет давать признательные показания по телефону, но давайте надеяться, что Коулу удастся его выманить.
— Я должен ему позвонить, если найду вас, — сказал я.
— Чтобы он мог меня убить?
— Полагаю, да. Думаю, он и меня попытается убить.
— Мы найдем безопасное место, — сказала Бастилла. — Примем все меры и…
— Мне плевать, — прервала ее Джонна. — Я хочу, чтобы его поймали.
Сказала она это равнодушно, безо всяких эмоций. Мансон был прав. Она была совершенно холодна.
15
Маркс вызвал спецназ, был разработан план, выбрано место. Все это произошло почти в мгновение ока.
Фрэнк Килейн, техник из группы наружного наблюдения, засунул голову в комнату и показал большой палец. Маркс потрепал меня по плечу:
— Готовы звонить?
Я попробовал улыбнуться, но губы плохо слушались.
— Да я на жизнь такими звонками зарабатываю, — как мог бодро сказал я.
— Кофе еще хотите?
— Вы меня решили прикончить?
Маркс усмехнулся.
Я набрал номер. Паузы между гудками казались мне длиннее обычного. Леви ответил на седьмом звонке. Голос у него был совершенно обычный.