— Даже злые урки — и те боялись Мурки, воровскую жизнь она вела. Мурка, ты мой Мурёночек… — неожиданно заверещала птица.
— Молчи, зараза! — не отдавая себе отчёта, я подскочила к клетке и, открыв дверцу, засунула внутрь руку.
— Матильда! — как сквозь пелену услышала я окрик Ладислава, но мне было уже наплевать.
Несмотря на сопротивление птицы, я схватила её за горло, смыкая пальцы всё сильнее. Хрипящий попугай расцарапал когтями мне всю руку до локтя, но жертву я так и не отпустила. Даже когда Ладислав оттащил меня от клетки, я не расцепила мёртвой хватки, вытаскивая птицу на волю. Для полноты картины к нам подбежали лорд Берталар и Халк. Последний зашёлся в нескончаемом лае, то ли защищая Фашиста, то ли, наоборот, меня подбадривая. В какой-то момент псинка закашлялась, захрипела и заткнулась.
— Халк! — жалобно вскрикнул лорд, и с меня словно сошла пелена безумия.
Бедная собачонка валялась без чувств, в моих руках из последних сил трепыхался жизнелюбивый полузадушенный Фашист, а Ладислав откровенно был растерян, не зная, кого спасать и успокаивать.
— Я в порядке, — безэмоционально пролепетала я и, слегка ослабив хватку, дабы дать попугаю доступ к кислороду, стала запихивать птицу в клетку.
— Что это было?
— Я хотела с ним погулять, а то чего он всё в клетке да в клетке, — понесла околесицу я, пытаясь прикрыть всё фальшивой улыбкой.
— А почему «зараза» должен был молчать? — не отставал вампир, уставившись на мою окровавленную руку, которую я тут же попыталась спрятать за спиной.
— Не понимаю, о чём вы, барин, толкуете, я и слов-то таких не ведаю, — и, чтобы избежать расспросов, метнулась к лорду с бездыханной псинкой. — Что с Халком?
— Живой, просто переутомился, перенервничал, — лорд взял собачонку на руки и поднялся с земли. — Пусть до вечера побудет со мной, тем более у вас рука ранена.
Я проследила за пристальным взглядом лорда и наконец рассмотрела весь этот кровавый ужас. Судя по всему, Фашист боролся словно лев, исполосовывая меня от всей души.
— Нда, боюсь, эта красота мне на всю жизнь, — пробормотала я себе под нос, крутя рукой перед глазами. Вид крови меня никогда не пугал, а вот возможные последствия в виде шрамов расстраивали.
— Берталар… — чуть слышный угрожающий голос Ладислава заставил меня переключиться на лорда, который не сводил с моей руки сапфировых глаз.
Его лицо побледнело, рот слегка приоткрылся, и я заметила проступившие клыки. Похоже, вампир был не прочь испить моей кровушки прямо здесь и сейчас. Боги, вот и настал этот чудесный день! Следя за плотоядным взглядом лорда, я протянула руку в его сторону, словно приманивая дикое животное.
— Ну, иди ко мне, мой хороший, — ласково прощебетала я и сделала шаг навстречу вампиру.
— Матильда, не смей! — гаркнул Ладислав, и я, потеряв зрительный контакт с лордом, уставилась на секретаря. — Ты обещала слушаться меня во всём. Отойди от него, немедленно.
Мне очень хотелось крикнуть ему в ответ что-то типа торжествующего «Ха!» и продолжить приманивать лорда. Но угрожающий вид обычно невозмутимого Ладислава слегка напугал. Да что уж тут скромничать: струхнула я не по-детски. Сейчас секретарь не походил на прежнего ухмыляющегося вампирюгу или недавнего соблазнительного мужчину. Это было грозное существо с леденящим немигающим взглядом, готовое броситься в мою сторону в любую секунду.
Я резко отвернулась от лорда и поспешила к своей карете. Приберите, Боги, этого упыря! Ладислав никогда не подпустит меня к цели. И чем я ему не угодила? Жалко ему, что ли? Или он боится, что с появлением невесты он потеряет расположение лорда?
Пора было заняться раной и для начала найти, что можно использовать в качестве перевязки. В конце концов я решила, что, кроме нижней сорочки, ничего не придумать. Адреналин от схватки с птицей сошёл на нет, принеся взамен ноющую боль. Из опасения заляпать кровью пол и внутреннюю обивку кареты, я вытащила саквояж на дорогу, а затем отнесла его поближе к траве. Правую руку я решила поберечь, да и болела она нещадно, так что остальные манипуляции с вещами проделала левой рукой. Вследствие чего я практически выпотрошила всё содержание саквояжа, явив миру своё откровенное бельё.
— Если ты выбираешь сорочку к первой брачной ночи, то ты поспешила. Берталар не так сильно хочет крови, даже если размахивать ею у него перед лицом.
— Отвали, барин, — осадила я Ладислава, рассердившись не на шутку.
Я была настолько раздосадована всем случившимся, начиная с происшествия у поля, что терпеть такие замечания было выше моих сил. Я решила попросту игнорировать вампира и продолжать заниматься тем, что планировала. Так и оставшись стоять к Ладиславу спиной, я выбрала одну из тончайших сорочек и начала безжалостно рвать её на ленты. Ткань жалостно трещала, а на моих глазах внезапно проступили слёзы. Мне стало обидно за себя, за эту проклятую птицу и бедную собачонку. За то, что всё с радостным свистом и прибаутками летит в бездну, оставляя меня где-то на обочине, как самую великую неудачницу. А ещё противнее, что из-за рядом стоящего Ладислава я не могла дать волю слезам и тупо ими давилась.