Фашист зашевелился и уже открыл клюв, но я быстро пнула локтем клеть, и попугай благоразумно заткнулся.
- Здорово. С радостью приму всю твою благодарность, - не то чтобы я была жадной и охочей до богатств, но отказываться от даров считала сверхглупостью.
Пауза затянулась, и в конечном счёте в карете повисла неловкая тишина. Даже Фашист молчал и никого не провоцировал хотя бы на пустяковый скандал. Решительно не зная, чем развлечь принца, я приуныла. Всё-таки путешествовать с кем-то - это обременительно. Другое дело одна. Хочешь - в окно смотришь, хочешь - спишь. А я сейчас с удовольствием бы вздремнула.
Из-за Ладислава, побрали бы его уже Боги, я разгребала свои покупки чуть ли не полночи. Самое обидное, что мне было решительно наплевать на все эти новоявленные богатства. Нет, кое-что мне очень даже нравилось и было с любовью отложено в отдельную кучку, но вот остальное… И если по началу я делила всё на нужное и не очень, то под конец махнула на бестолковое занятие рукой и дала распоряжение отправить всё к себе домой. А дабы хоть как-то отыграться на Ладиславе, я преподнесла ему в дар жуткую аляповатую картину, на которой изображалась фривольная сценка из жизни бесстыжей девицы, предпочитающей завтракать на лоне природы обнажённой.
Её пышные телеса были едва прикрыты оливковой ветвью, которую она игриво держала в руке. Повернувшись к зрителям вполоборота, она радовала взгляд немалым задом, который услужливо подсвечивал луч солнца. С облака за девой следил какой-то бородатый дядька с шальными глазами и сладострастной улыбкой. В общем, эти озабоченные явно нашли друг друга и провели последующее время с пользой. Стоит отметить, что талант у художника был сомнительный. Нарисовано всё было из рук вон плохо и отдавало невероятной пошлостью и дурным вкусом. И вот сию прелесть я от всей души преподнесла Ладиславу. Тот мужественно принял дар и даже не выкинул тайком, а приказал слуге упаковать картину и присоединить к другим своим вещам.
- Халкседарий, ты играл в “Чемодан”? - сборы в дорогу напомнили мне о нехитром развлечении.
- Нет, - принц оживился, видимо, тоже измаявшись от скуки.
- О, это очень просто. Надо мысленно представить определённого размера чемодан и называть по очереди вещи, которые могут в него уместиться. Но все они должны начинаться только на одну букву. Нельзя повторяться и называть несуществующие предметы.
- Можно попробовать, - охотно согласился Халк и нетерпеливо заёрзал на месте.
Разобравшись с размером чемодана, мы остановились на букве “Л” и принялись называть слова. За таким нехитрым занятием время летело незаметно. Через полчаса мы почувствовали себя совсем расслабленно и комфортно, даже весело. Постепенно запас слов стал заканчиваться. Перебрав всю еду, животных и предметы на букву ”Л”, мы зашли в тупик. Несколько раз принц пытался меня надурить и предлагал совсем уж непонятные слова, честно заверяя, что в Зеркулании такое есть, но я упорно отказывалась верить. В такие моменты Халкседарий строил из себя оскорблённую королевскую невинность, чем смешил меня ещё больше.
Когда мы в очередной раз сцепились в споре, карета неожиданно подпрыгнула и, пугающе скрипнув, приземлилась на дорогу. В один миг Халкседарий оказался у меня на коленях - видимо, сработала устоявшаяся привычка. Не успела я вознегодовать и попытаться спихнуть с себя принца, как экипаж накренился и стал заваливаться на бок. Вдобавок к наследнику на меня упала клетка с удивлённо-протестующим Фашистом. Карета окончательно опрокинулась, но это было полбеды. Краем глаза я заметила, что мы с жутким треском сминаем перила моста и попросту падаем вниз. Ударившись плечом и головой о стенку, я уже не улавливала, что происходит в этой каше тел, перьев и клетки. Карета дёрнулась и зависла воздухе, не долетев до земли пары метров, затем плавно опустилась, и кошмар закончился.
Дверца распахнулась, а из-за того, что экипаж лежал на боку, она оказалась сверху, я увидела силуэт Ладислава. Вампир сложил крылья, опустился к нам и, кое-как собрав меня в кучу, передал в руки лорда. Тот с лёгкостью вытащил меня наружу и усадил на землю. Вслед за мной достали трясущегося Халкседария. Фашист вальяжно выбрался сам. Судя по всему, птичья резиденция была разрушена, и попугай оказался на воле.