— Прошу прощения, позволите? — промямлила она.
— Да, проходи, — по-доброму улыбнулась я. Выпущенный до этого гнев позволил мне немного успокоиться. — Поможешь мне снять платье?
— Конечно! — девушка с энтузиазмом бросилась ко мне.
Ловко избавив меня от наряда, она принялась за корсет. Потянув за ленту, она слегка ослабила его снизу. И как раз в этот момент дверь в комнату резко распахнулась. Служанка вздрогнула, затем ойкнула, Фашист подавился и закашлялся. Повернувшись, я увидела Ладислава, который сжимал сорванный с двери лист.
— Иди повесь обратно, — совершенно спокойно сказала я. — Не ты повесил, не тебе срывать. Будь любезен, покинь мою комнату. Не видишь, я переодеваюсь. — Мысленно похвалив себя за выдержку и надменный тон, я отвернулась.
— Вижу, — также спокойно парировал вампир. — Можете идти, я сам помогу даме, — обратился он к служанке.
— Жене своей помогать будешь, — отрезала я и на всякий случай схватила служанку за руку.
— Иди. — Девушка дёрнулась, не осмеливаясь ослушаться лорда.
— Стой! — не уступала я.
Лицо служанки сделалось несчастным, и я сдалась. В конце концов, бедняжка не виновата. Проследив, как та выпорхнула из комнаты и закрыла дверь, я посмотрела на Ладислава.
— Ты нормальная вообще? Это что? — вампир сунул мне под нос лист. Не дождавшись реакции, Ладислав зачитал вслух: «Женатым, придуркам, уродам, в том числе женатым клыкастым уродливым придуркам — вход строго запрещён!».
— Дай сюда, — отобрала я лист у вампира и подошла к столу. Прибавив к тексту ещё несколько слов, я отдала его лорду.
— «Каждому вошедшему женатому вампиру — акция: два плевка в морду по цене одного. Бесплатно!» — очень смешно, Матильда.
— Смешно? Иди с женой посмейся, а я не шучу, — я сурово уставилась на вампира, словно прицеливаясь.
— Я понимаю, что ты злишься, но давай поговорим спокойно.
— С женой иди разговаривай, а у меня тут беспрецедентный случай — плевок в самого лорда.
— Да отцепись ты от жены! — начал заводиться Ладислав. — Мы с ней, вообще, в разводе, почти…
— Почти? — Вот сейчас точно ему врежу!
— У вампиров развод происходит несколько иначе, чем у вас, — неуверенным тоном сказал лорд-секретарь.
— Это как же? Вы перед алтарём пальцы с кольцом отгрызаете и потом у вас новые отрастают? — я бросила взгляд на руку вампира.
— С ума сошла?! Никто ничего никому не отгрызает!
— Да мне, в общем-то, всё равно, — безразлично отмахнулась я, удивляясь своему спокойствию. — Вы, ваша Светлость, врун, подлец и негодяй! И Берталар ваш такой же. Так что шли бы вы оба куда подальше, а не измывались над приличными девушками.
— Слушай ты, «приличная», а не усмирить ли тебе свой норов? С тобой два бессмертных лорда нянчатся как с блаженной, прояви уважение и придержи язык!
Холодный яростный голос Ладислава напугал не на шутку, я даже не нашлась что ответить. Вампир бросил лист на пол и, выйдя из комнаты, с грохотом захлопнул дверь. Не успела я оценить весь масштаб проблемы, как дверь снова распахнулась. Ничего не говоря, Ладислав подошёл ко мне, развернул и методично потянув за ленты, ослабил корсет. Я вовремя спохватилась и прижала к груди соскальзывающий лиф.
— Какие мы заботливые, — ядовито заметила я. В ответ вампир развернул меня лицом к себе и самым бессовестным образом поцеловал. — Жену целуй, — борясь с нахлынувшими чувствами, вяло пробормотала я.
— Дура, ты, Матильда, — уже без ярости сказал Ладислав.
— Жена твоя дура и сам ты дурак, — совсем по-детски огрызнулась я.
В этот раз вампир ушёл тихо, без ярости и желания разнести дверь в щепки. Заподозрив, что, возможно, немного переборщила, я шмыгнула носом. В глазах защипало и вскоре по щекам полились слёзы. От этого факта мне стало ещё обиднее, в результате чего я заревела навзрыд.
Ночь обернулась сущим кошмаром. Я попала в какой-то водоворот слёз, проклятий и сожалений. Вспоминая поцелуи вампира, я впадала в мечтательную задумчивость, которая вскоре сменялась обидой и отчаянием. Мне то хотелось бежать к вероломному Ладиславу, то гнать его от себя всеми имеющимися способами. Начав плакать, я уже не могла успокоиться. Под горячую руку шли не только претензии к вампирам, но и жалобы на несправедливую судьбу, проводы увядающей молодости и всякие прочие мелочи, которые в этот момент казались глобальными. В результате я заснула только под утро совершенно вымотанной, опустошённой, похоронившей свою жизнь окончательно.