Пусть в спешке, пусть на ходу, но план был составлен, и я намеревалась тотчас воплотить его в жизнь, почти уверовав в то, что мне удастся скрыть от домашних свои ночные приключения.
И у меня обязательно бы все получилось, если бы бабушка не страдала бессонницей. А ведь мне следовало помнить о том, что она проводила свои дни в полудреме, активизируясь ближе к ночи. Не успев толком прийти в себя после всех потрясений, я совершенно упустила из виду эту, на первый взгляд, малозначительную деталь. Правда, ранним утром бабуля бывала уже не так бодра, как в темное время суток, но не заметить возвращение блудной внучки, просто не могла.
— И где же тебя носило, чадо неугомонное? — осведомилась леди Матильда, буквально впиваясь в меня взглядом.
Сквозь язвительность в голосе бабушки пробивалась тревога. Даже не хочу представлять, что она успела себе надумать, встретив меня спозаранку в таком расхристанном виде.
— Я в порядке, — произнесла по возможности уверенно, стараясь не поворачиваться к бабушке правым боком, памятуя о том, что во вчерашней катастрофе ему досталось сильнее всего.
— Я вижу, — проворчала родственница, продолжая прожигать меня взглядом. И делала она это не просто так. Уверена, от такой опытной ведьмы не укрылось ни одной компрометирующей меня детали.
Зато после проведенного осмотра в ее голосе послышались нотки облегчения, потому что никаких серьезных повреждений на мне она не обнаружила. Да и сама я не выглядела ни подавленной, ни перепуганной до смерти.
— Надеюсь, ты сполна отомстила тому, кто сотворил все это непотребство с твоей одеждой?
Взгляд невольно метнулся в сторону моей спутницы, приткнувшейся в уголочке с самым невинным видом.
— Ах, вот оно что, — недобро прищурилась бабушка, — кажется, кто-то очень много о себе возомнил и решил, что может безнаказанно калечить мою единственную внучку?
Разгневанная ведьма разом выпрямилась, отчего стала выше на полголовы и внушительнее раз этак в сто. В такие моменты даже я начинала ее побаиваться, хотя в остальное время позволяла себе все, что угодно, зная, что бабуля весьма снисходительно относится к шалостям своей любимицы, коей я и являлась с рождения.
Слова заклинания сорвались с ее губ прежде, чем я успела отреагировать.
Метла опасливо поджала веточки и мелко затряслась, выстукивая по стене барабанную дробь.
Знаю, что жалость до добра не доводит, но не вмешаться я не могла. А потому решительно встала на пути разгневанной ведьмы, загораживая собой провинившуюся, пусть будет, подругу по несчастью.
— Мы уже сами во всем разобрались, — произнесла я твердо и, обернувшись, подмигнула метле. Та сразу приободрилась, даже почки на веточках набухли, а на месте подпаленных заклинанием веточек тут же начали образовываться новые побеги.
— Ты только спуску ей не давай, а то намаешься, как я в свое время, — проворчала ба, постепенно уменьшаясь в размерах и как-то незаметно вновь становясь благообразной старушкой, при обычных обстоятельствах безусловно являющейся душой нашего малочисленного семейства.
Отведя руку за спину, я показала метле кулак. Надеюсь, мы с ней друг друга поняли и впредь она не будет чудить и некстати демонстрировать свой характер. Впрочем, обольщаться на ее счет точно не стоит.
Я уже преодолела почти половину лестницы, как меня догнал окрик снизу:
— А ну, стоять!
Замерев на одной ноге, я осторожно примостила рядом вторую и только после этого повернулась, с недоумением глядя на негодующую бабулю. До этого момента мне казалось, что мы с ней все выяснили и сошлись на том, что в случившемся моей вины нет, а метла, хоть и признана виновной по всем пунктам, но искренне раскаивается в содеянном.
В таком случае, к чему этот приказной тон? И этот мечущий молнии взгляд?
Оказалось, что все эти проявления гнева направлены вовсе не на меня, а на увязавшуюся за мной метлу, решившую, по-видимому, с этого дня неотступно следовать за мной всюду, куда бы я не направлялась.
— Что за гадость ты притащила в наш дом?
Бабуля скривилась так, будто и впрямь увидела нечто настолько мерзкое, что ей стало дурно. Однако, дурнота не помешала старушке проявить чудеса ловкости и схватить всполошившуюся метлу за древко буквально на лету, чтобы в следующее мгновенье выдрать из кучи прутиков тот единственный, что стал причиной ее негодования.
Как по мне, так ничего особенного в нем не было. Но потому, каким торжеством вспыхнули глаза бабушки при виде сгорающей в огне сухой веточки, я поняла, что чего — то не поняла, а уточнять было страшно.