Он молча поманил Сирокко рукой, и та так же бесшумно, как и её спутник, прошла разделявшие их несколько метров.
— Да, да… Я понимаю, — говорил Валлаго. — Неужели? Вообще никаких улик? Какая потеря.
Судя по голосу, он сейчас думал совершенно о другом и даже посмеивался над надоедливым детективом, который что-то уверенно говорил ему.
— Вы понимаете, это же наемники, — почти умолял детектив. — Им мог заплатить кто угодно. Мне просто необходимо побеседовать со слугами наедине…
До слуха Сирокко доносились лишь обрывки фраз, однако этого оказалось достаточно, чтобы составить картину. Действительно, Валлаго не позволял детективу беседовать со слугами наедине. В комнате всегда был кто-то третий, если вообще не все, кто был причастен к делу, что значительно уменьшало шансы на откровение. Он объяснял это тем, что по закону он несёт ответственность за этих людей, и поэтому не может позволить «жалкому детективу повесить на них убийство».
— Вы читаете, что они вам чего-то не сказали? — угрожающе процедил Валлаго. — Что они солгали? Отправляйтесь и ищите убийцу среди тех, кто действительно мог её убить!
Дейтерий попятился, и Сирокко ничего не оставалось, кроме как развернуться и пойти назад.
Только когда ноги Сирокко коснулись мягкого ковра, она поняла, каким рискованным было это предприятие. Хотя комната и находилась на втором этаже, высота потолков была довольно внушительной.
Дейтерий закрыл окно и поежился. Потом заглянул в камин, тяжело вздохнул и опустился на диван рядом с Сирокко.
Темноту разгонял лишь блеск луны, медленно катящийся по небосводу. И этом желтоватом свете Дейтерий выглядел совсем взрослым, по-настоящему опасным.
— Мы так ничего и не узнали, — вздохнул, наконец, он. — Детектив тоже ушёл ни с чем.
— Мы узнали, что Валлаго по каким-то причинам не хочет, чтобы детектив допрашивал слуг, — напомнила Сирокко.
Девушка встала и подошла к темному провалу камина. В нем уже был приготовлен запас дров и сухой травы, и она просто зажгла его от факела в коридоре. Были времена, когда ей самой нужно было сходить в подвал за брёвнами, в сарай за травой, сложить это все и разжечь. Теперь же её работу делали другие служанки.
— Ты точно ничего не помнишь? — почти без надежды спросил Дейтерий. — Что-то странное, ненормальные или просто нехорошее?
Сирокко вновь задумалась. Ветер, шелест, шаг вперёд: и вот тело падает вниз. Куросио, маленький Куросио… остался без мамы. Воспоминания царапнули сердце Сирокко, но она лишь плотнее сжала губы.
Покачав головой, она вернулась на диван. Спать не хотелось, общаться с подругами — тоже. Словно чувствовала, что что-то упускает. Одну маленькую деталь, совсем незначительную.
Огонь тихо потрескивал. Он наводил на ускользающую мысль, тёмную, далекую.
Но, сколько Сирокко не заглядывалась в танцующие языки пламени, не могла понять, что не так.
— Сирокко, — девушка вздрогнула, почти совсем забыв о существовании Дейтерия. — Я хотел тебе сказать кое-что.
— Говори, — она повернулась к собеседнику.
— Я тут подумал, что очень хотел бы, чтобы сейчас не было так холодно, — выпалил Дейтерий, не глядя на собеседницу. — Мы могли бы пойти погулять в старом парке. Когда был в академии, часто вспоминал те ночи. Мне не хватало их и… и тебя, наверное.
«Если это признание в любви, — в страхе подумала Сирокко. — То я понятия не имею, что ему ответить».
Она молчала, ожидая продолжения. Несмотря на вновь повисшую тишину, она чувствовала повисшую в воздухе неловкость.
— Ладно, нам пора, — вздохнула она, пожалев Дейтерия и одновременно проклиная себя за беспричинную трусость. — Девочки уже заждались.
Стараясь не обращать внимания на недосказанные слова, она встала и прежде, чем Дейтерий успел что-то сказать, выскочила из комнаты.
Глава 29
Сирокко выжидающе смотрела на Эблис. Та лишь сокрушенно покачала головой.
— Я ничего полезного не услышала и не увидела, — вздохнула Пуансеттия, усаживаясь рядом. — Наверное, сейчас стоит сделать акцент на детективе и Валлаго. Они оба мне не нравятся.
— Придётся затаиться и ждать, — подвела итог Сирокко. — Возможно, когда-нибудь ситуация прояснится.
Все согласно закивали, и Эблис уже собиралась вставать, когда в комнату влетели двое солдат в форме. Их значки, говорящие о службе в правоохранительных органах, блестели в лучах просачивающееся в окна солнца. Темные кожаные доспехи, казалось, поглощали свет — от одного взгляда на их в душе поднимался животный страх.
— Пуансеттия Дамнфая, вы обвиняетесь в убийстве Нимфеи Атту. Вам придётся пройти с нами.
Пуансеттия дёрнула головой, и её взгляд словно покрылся коркой льда. Спокойно поднявшись со своего места, она, словно призрак, проплыла через комнату и остановилась напротив солдат.
— Конечно.
Дверь хлопнула. Резкий звук вывел Сирокко из шока. Как?! Неужели Пуансеттия?! У неё не было ровным счетом никаких причин.
Сирокко в ужасе посмотрела сначала на Эблис, потом на Дейтерия.
— Я, конечно, не могу утверждать, — осторожно заметила Эблис. — Но у меня есть подозрения, что тут какая-то подстава.
— Зачем ей это? — удивленно спросила Сирокко. — А вдруг она была шпионом?
— Ты что, смеёшься? Каким шпионом? — переспросил Дейтерий. — За кем она шпионила? Почему? Для чего?
Сирокко ничего не ответила, вспоминая проведённое с Пуансеттией время. Её уютную комнату, до потолка забитую всякими целебными травами и баночками с лекарством. Темные вечера, в которые они гадали на картах. Она единственная разбиралась во всяких мистических вещах, поэтому с удовольствием учила этому новых подруг.
Конечно, были странные моменты, связанные с Пуансеттией, однако они являлись скорее исключением. Отсутствие эмпатии не характерно для целителей, однако Сирокко слышала, что именно такие люди становятся лучшими в своём деле. Некоторая закрытость легко объяснялась характером, ночные прогулки — тоже…
Была лишь одна ситуация, в которой Пуансеттия ушла от ответа и ни под каким предлогом не возвращалась к этому случаю. Наверняка у неё были на то причины, и Сирокко не имела желания их узнавать.
Это случилось меньше, чем полгода назад. Тогда подруги, как обычно, заперлись в комнате Пуансеттии и гадали на будущее. Целительница раскладывала большие карты со странными рисунками перед Сирокко, время от времени говоря над ними какие-то заклинания. После этого внимательно рассматривала каждую, коротко рассказывая о том, что случится в будущем.
«У тебя не будет спокойной жизни, — размеренно говорила она. — Горячие ветра, песок всегда следуют за тобой. Счастье и несчастье переплетаются, соединяются, почти неразделимы. У тебя горячее сердце, будет много любви. Вижу богатство и власть, а ещё… — девушка долго вглядывалась в карту, после чего быстро перевернула её и перемешала с другими. — Ну и дальше ничего интересного. Ладно, давайте погадаю Эблис…»
Дейтерий встал с дивана и потянул Сирокко за собой.
— Пойдём, хочу кое-что проверить, — сказал он и стремительно выскочил из комнаты. Сирокко ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
Дейтерий уверенно шёл вперёд, миновав мужскую половину особняка и спустившись вниз по лестнице.
— Спрячься за колонной и слушай, — велел он.
Сирокко послушно юркнула за широкий столб и затаилась, прислушиваясь. Солдаты, забравшие Пуансеттию, ещё не ушли. Они размеренным шагом шли по холлу, направляясь ко входной двери.
— Эй, подождите, — окликнул их Дейтерий. — Вы меня знаете?
— Конечно, — согласился один из мужчин. — Вы — брат покойной.
— Тем лучше. Вы же понимаете, что я очень хочу узнать, кто и почему убил мою сестру? — наверное, стражники кивнули, потому что спустя несколько секунд Дейтерий вновь заговорил. — Но мне будет очень неудобно ехать в Бригон и узнавать это. Вы же знаете, почему её задержали? Можете сказать сейчас, нас никто не услышит.
— Но это же тайна, — попытался возразить другой солдат, однако тут же замолчал.
Послышался звук пересыпающихся монет, и Сирокко закатила глаза. Ну конечно, он может себе это позволить. В Церейре уже давно все было куплено богатыми и продано им же.