— Я слышала о волнениях на юге, — опередив нового Короля, сказала она. — И бы хотела их уладить.
— Прекрасный шанс проверить способности? — протянул Дореми.
— Какое тебе дело? — раздраженно процедила Сирокко и наконец повернулась к собеседнику. — Я погашу восстание, разве этого мало?
Дореми молча покачал головой и сделал несколько шагов вперёд. Теперь он стоял рядом с Сирокко и смотрел на чернеющий вдалеке лес. Голые изломанные ветви тянулись к небу, но даже в них чувствовалось дуновение весны — её аромат уже витал в воздухе, смешиваясь с запахом мороза.
Горячий ветер унёсся вдаль, было слышно лишь эхо его тихой песни.
«Отзовись, мой враг.
Его нет… как так?»
— Как же я тебя понимаю, — вдруг вздохнул Дореми. — И мне жаль, что наше общение… началось не с той ноты. Но, как говорится, если не можешь идти по головам, представь свою, чтобы по ней прошёл кто-то другой. Мне пришлось делать то, что я делал, чтобы остаться собой.
Сирокко молчала и лишь внимательно рассматривала рваные облака, плывущие по светло-голубому небу. В этом мире нельзя было остаться на нейтральной стороне. Ты либо оставляешь за собой кровавый след, либо этим кровавым следом и являешься… Есть лишь два пути — впереди и сзади.
— У меня есть один знакомый ясновидящий, — вдруг с улыбкой сказал Дореми. — Хочешь, он расскажет тебе о будущем?
— Это того стоит? — осторожно спросила Сирокко, заинтересованно поворачиваясь к Королю. Когда-то давно Зрячая говорила ей, что знать наперёд о том, что грядёт — дурной знак.
— О, не беспокойся, — заверил Дореми. — Он не говорит лишнего.
* * *
Дореми привёл Сирокко в старинную и явно заброшенную часть дворца. Комната была темной, очень большой и имела круглые стены — очевидно, находилась в одной из многочисленных башен. Покрытые витражами окна бросали цветные пятна света на каменный пол, но потолок все равно тонул во мраке. Он был настолько высок, что рассмотреть что-либо на нем оказалось непосильным занятием. Наверняка высота башни была колоссальной, как и у всего дворца.
Сирокко присмотрелась к интерьеру помещения — старинные шкафы, заполненные разноцветными книгами, диваны с вышитыми подушками и витыми ножками и огромный гобелен с изображением колдуна в плаще на темной стене — вот и все, что находилось в комнате.
Дореми негромко кашлянул, и сверху раздался тихий свист — прямо перед Сирокко на каменный пол опустился невысокий молодой человек со светло-голубыми волосами. Девушка вспомнила, что уже видела его во время боя — тогда незнакомец расчистил ей площадку для танца.
— Здравствуй, Леванте, — поприветствовал Дореми. — Это Сирокко. Она хотела узнать о будущем.
— Хорошо, — Леванте изящно поклонился. — Подожди её снаружи.
Дореми вышел, быстро хлопнув дверью. Сирокко показалось, что ему было неприятно находиться в этой комнате, однако с равнодушием отогнала эту мысль. Сейчас она не будет забивать голову Дореми и его проблемами.
Тем временем Леванте развернулся к Сирокко спиной и подошёл к дивану и двум креслам, расположенным у дальней стены. Перед ними стоял небольшой стеклянный стол — явно декоративный.
— Проходи, — позвал он, не оборачиваясь.
Сирокко с интересом и без тени страха приблизилась к новому знакомому — и тут же удивленно захлопала глазами. На маленьком столе дымились две кружки с темным чаем.
Теперь она поняла, что имеет дело не с человеком Воздуха, а с настоящим колдуном — в пылу битвы она и не заметила, что тот не вызывал ветер для своих нужд. Он просто брал из пространства то, что ему было нужно без какого-либо взаимодействия. Сирокко внимательнее присмотрелась к Леванте — они были ровесниками, но все равно сильно отличались. Леванте имел мягкие, почти женские черты лица — узкий подбородок, припухлые губы, тонкий вздёрнутый нос и красивые синие глаза, которые были похожи на два бездонных озера.
— Я знаю, зачем ты пришла. Но не вижу всего, что произойдёт с тобой в будущем, — Леванте сел на кресло и жестом указал на второе. — Ты молода, красива, умна и амбициозна. Но на пути, который ты для себя избрала, не найдётся места второму человеку. Ты всегда будешь одна, как тот ветер, что гуляет среди песков. Его пламень испепелит тебя… Но ты не сломаешься никогда. После падений ты всегда будешь подниматься вновь, и вновь, и вновь… Тебе это нравится?
— Что? — переспросила Сирокко, не совсем понимая, о чем её спрашивают.
— Падать, конечно. Есть люди, которые испытывают наслаждение от секундного полёта. Ради него порой они даже готовы разбиться о скалы… Но оно того стоит, верно?
— Разве? — пролепетала Сирокко, чувствуя подступающую к горлу дурноту.
Леванте наклонился вперёд и беззастенчиво рассматривал Сирокко. Под взглядом его удивительных глаз ей становилось не по себе, вдоль позвоночника пробегал ледяной озноб. Теперь она жалела, что пришла сюда — Сирокко вдруг поняла, что не хочет раскрывать чужому человеку тайны своей души. Казалось, что этот маг прочитал её так же легко, как обычную книгу.
— Ты ведь хочешь избавится от чувств… — на секунду Леванте замолчал, а потом тихо рассмеялся. — Признаться, я не впервые встречаю такого высокомерного человека. Но каждый раз я все равно удивляюсь — как можно влюбиться в своё отражение?
— Зачем ты все это говоришь? — равнодушно спросила Сирокко. — Пытаешься пристыдить меня?
— Разумеется, нет, — Леванте вновь откинулся на спинку кресла. — Я лишь говорю о том, что ты в себе отрицаешь. Ты ведь неглупа, сможешь сложить причину и следствие… Поймёшь, что последует за твоими поступками.
Сирокко вдруг стало страшно. Возможно, впервые за всю свою жизнь она так испугалась: вдруг во всех этих словах, которые ей говорили люди, крылась какая-то простая истина, которую она так и не смогла понять? Что-то всем очевидное, но скрытое от её глаз — может быть, истинное понятие одиночества? Что может быть в нем плохого, ведь Сирокко буквально выросла одна — без подруг и друзей, она общалась лишь со своей семьей.
— Ведь на самом деле ты никогда не была одна, — тихо проговорил Леванте.
И это было чистой правдой. Сначала её постоянным спутником являлся Хамсин, потом — Эблис, теперь Дейтерий. Сирокко никогда не была одинока…
— Мне многие это говорили, — пролепетала Сирокко, перебирая пальцами шов на меховой накидке. — Но какой от этого толк, если я не могу это изменить?
— Обычно я не даю советов, — маг склонил голову к плечу и внимательно осмотрел Сирокко. — Но тебе он нужен. Поэтому представь, что ты — воздушный шарик, который за ниточку привязан к камню — твоему близкому человеку. Пока этот человек остаётся рядом, ты с ним невероятно близка, но как только ниточка оборвалась — пшш… — и ты унеслась прочь. Но если сделать ниточку более плотной, крепко привязать шарик к камню, то стоит опустить камень в воду, и оба пойдут ко дну.
Сирокко нахмурилась, пытаясь понять смысл слов. Очевидно, он был — и совершенно прозрачный. Леванте пытался простым языком объяснить то, что видел в её душе, и он был несомненным гением, раз смог сделать это.
— Так получается, и привязываться, и не привязываться одинаково плохо? — переспросила она.
— Конечно, — удовлетворенно кивнул маг. — Сейчас внутри тебя воздух, но его можно заменить на что-нибудь другое… скажем, на воду. Тогда и ветром его не унесет, и в реке он не утонет.
Сирокко задумчиво кивнула. Нельзя жить без внутреннего содержания, которого ей всегда так не хватало — вот ещё одно подтверждение. После погашения конфликта на юге она решительно займётся своим самообразованием.
Попрощавшись с Леванте, Сирокко вышла в коридор, где её уже с нетерпением ждал Дореми. Было видно, что он сквозь силу выдавил из себя улыбку и учтиво кивнул.
— Ты уходишь… Быть может, однажды мы встретимся вновь.
— Прощай, Дореми, — процедила Сирокко, бросая неприязненный взгляд на Короля. — Надеюсь, мы никогда больше не увидимся.
Глава 43
Сирокко вернулась в гостиницу только к вечеру, злая и замерзшая. Разговор с Леванте не выходил у неё из головы, и, что самое неприятное, он почти слово в слово повторил фразу, которую Сирокко слышала на протяжении всей своей жизни. Но неужели одиночество — это так страшно? Она всегда с легкостью переносила его, порой даже специально избегала общества. Она не нуждалась в поддержке или сострадании — ветреной душе нельзя было нанести глубокие раны.