— Сколько времени? — спрашиваю я, расхаживая туда-сюда.
— Пять, — отвечает Тори, и я чертыхаюсь.
В этот момент серебристый седан останавливается в конце подъездной дорожки позади всех рабочих грузовиков. Это не могут быть Джиллиан и Рэй, потому что их подвезут к самому дому, хотя они должны вернуться в любую секунду.
Мне в глаза светит прожектор, так что не вижу, кто выходит и подходит ближе, но надеюсь, что это тот человек, который заказал все это безобразие, чтобы я наконец мог на кого-нибудь наорать.
Это первое Рождество, которое Рэй и Джиллиан проведут в поместье, и мне хочется, чтобы все было идеально. Я даже нанял компанию, которая специализируется на праздничных украшениях и вечеринках, только чтобы сделать этот праздник особенным событием. Пригласил половину города на вечеринку, и теперь первое, что они увидит, когда подъедут, будет эта катастрофа.
— Почему бы вам не позволить мне поговорить с… — предлагает Тори, но я поднимаю руку, обрывая его.
— Из всех вещей, которые могут пойти не так, — начинаю, когда человек подходит ближе. Я все еще не могу разглядеть, кто это, но сквозь дымку вижу светящийся рождественский свитер, и из-за этого завожусь еще больше. — Это абсолютно самая нелепая вещь, и, клянусь, если бы у меня было время уволить вас и нанять кого-то другого, я бы так и сделал. — Мой голос резок и звенит в вечерней тишине, несмотря на шум от работ, тех людей кто продолжает работать у дома.
Я моргаю, когда в свет прожектора выходит молодая девушка, и, наконец, могу разглядеть человека, с которым разговариваю.
— Мистер Слэй, как я полагаю? — Девушка улыбается, протягивая руку, и я на мгновение поражаюсь ее внешности.
Темные вьющиеся волосы собраны в два пучка, на голове оленьи рога, светящийся свитер с двумя целующимися пряничными человечками. Что меня больше всего поражает, так это то, что даже сквозь очки я вижу, что в ее больших карих глазах светится… счастье.
Я прочищаю горло и снова моргаю, затем беру ее за руку и быстро отпускаю. Должно быть, она только что надела свитер, потому что ее прикосновение было похоже на статическое электричество.
— Да, — шиплю я, поддаваясь гневу и махая рукой в сторону дома. — А ты, должно быть, Ив.
То, как она кивает и продолжает улыбаться мне, посылает дрожь по моей спине. Почему у нее такое хорошее настроение? Когда мы ранее говорили по телефону, я почему-то представил себе старую леди. Не то, чтобы она показалась старой, просто девушка говорила, как человек, который читает детям сказки на ночь. Мне понравилась теплота, звучащая в ее голосе, но как только положил трубку, мое волнение вернулось с удвоенной силой. Чем сильнее приближается время приезда Джиллиан и Рэй, тем больше я злюсь.
— Да, и я здесь, чтобы помочь.
— Отлично. Тогда не могла бы ты сказать мне, Ив, кто тот идиот, который подписался на розовые рождественские огни? — Я тычу пальцем в сторону поместья, которое выглядит так, будто на него вырвало Барби.
— О, — говорит она, широко улыбаясь, будто только сейчас заметила. — Это вы.
— Что, прости? — спрашиваю я, и Тори позади меня издает сдавленный звук.
— Я сказала, что это вы, мистер Слэй. — Она прикусывает нижнюю губу и вздергивает подбородок, будто пытается скрыть улыбку.
Ив протягивает планшет, похожий на тот, что был у Тори, и я вижу контракт, на который едва взглянул. Внизу, прямо над моей подписью, написано, что предпочтительный цвет огней — розовый.
— Я даже лично на прошлой неделе звонила, чтобы подтвердить цвет у вашего помощника.
Поворачиваюсь, чтобы взглянуть на Тори, который борется с улыбкой. Когда я прищуриваюсь, угрюмо глядя на него, он просто пожимает плечами.
— Я спрашивал тебя, и ты сказал, что какой бы цвет не был, будет прекрасно. — Тори вздыхает, будто знал, что так и будет.
— Я разберусь с тобой позже, — обещаю ему, и он поворачивается к дому.
— Пойду проверю, как там ужин, — бормочет он, и я сжимаю кулак.
— Теперь, когда мы установили, кто в ответе за розовый, давайте посмотрим, какие у нас есть варианты, — говорит Ив позади меня, и я закрываю глаза.
Когда поворачиваюсь к ней, она улыбается также ярко, ее улыбка невинная и милая. Пытаюсь сделать вдох, чтобы успокоиться, но лишь еще больше раздражаюсь, только на этот раз на себя.
— Ты понимаешь, что вечеринка состоится в эти выходные. — Я беспомощно смотрю на нее, и она кивает. — На Рождество, — уточняю я, и она снова кивает. Почему ее ни капельки не смущает моя паника? В каком-то смысле это меня успокаивает, но мне это не нравится. Я хочу злиться.