— Имеются первые результаты: связник дал показания. Восольский пока молчит, но долго он не продержится.
Капитан сел и закурил.
— Восольский настойчиво утверждает, что ключ, который нашли у него при обыске, — от его квартиры. При обыске комнаты Восольского ничего интересного не нашли. Вы, товарищ младший лейтенант, уверены, что у Восольского есть еще и ключ от часовни?
— Совершенно уверен, товарищ капитан.
— Как вы считаете, пастор замешан в этом деле? Может быть, и его следует допросить?
— Нет, в этом я не уверен. Правда, нам известно, что Восольский общался с пастором, но…
— Что?
— Восольский завел знакомство с Хинцманом, чтобы заполучить ключ. Это должно выясниться при обыске часовни. Не так давно я говорил с Хинцманом, и он рассказал мне о каких–то следах в часовне…
— Хорошо, — прервал Бергена Штейн, — попросите сюда пастора или лучше пойдите к нему и приведите к часовне. Я иду туда!
— Арестовать?
— Нет, не нужно. Попросите его пойти вместе с вами.
* * *
Хинцман пил чай, когда раздался звонок. С постели он встал еще тогда, когда послышались первые выстрелы. Пастор открыл дверь и увидел Бергена.
— Доброе утро, господин пастор. Я попрошу вас пойти со мной. Это необходимо.
— Теперь? Так рано? О боже, я слышал выстрелы. Что случилось? — Голос пастора дрожал от волнения.
— Очень сожалею, господин пастор, но я ничего не могу вам сказать. Вы все узнаете в свое время. Пожалуйста, успокойтесь. Сейчас требуются только ваши показания.
Хинцман перекрестился:
— Если это нужно, пожалуйста…
Когда Берген и пастор подошли к часовне, капитан Штейн уже ждал их.
— Извините, господин Хинцман, за беспокойство, но ваше присутствие необходимо. Вам знаком этот ключ?
Хинцман взял ключ и с удивлением стал рассматривать его.
— Это ключ от моей часовни! Где вы его взяли?
— Ключ был найден у нашего врага. — Штейн посмотрел пастору в глаза.
Хинцман дрожащими руками вытащил из кармана свой ключ.
— Нет, это невозможно. Вот мой ключ, и он единственный. Что это значит?
— Какие взаимоотношения были у вас с учителем Восольским? — спросил капитан.
— С учителем Восольским? Ключ нашли у него? Как он посмел! Иногда он навещал меня… Интересовался историей… Давно он у меня не был. Видит бог, это правда. Учитель — один из ваших, а послушайте, что он говорил! Церкви будут снесены, верующих будут преследовать. Одним словом, настанут другие времена. Я переписываюсь со многими пасторами, спрашивал у них, верно ли это, но они ничего не знают. Я даже рад, что Восольский ко мне больше не приходит.
— Вы ему доверяли, господин Хинцман? — Берген пристально посмотрел на пастора.
Хинцман опустил голову.
— Мы все грешны перед богом, господин Берген. У каждого свой грех.
— Господин Хинцман, вы недавно рассказывали младшему лейтенанту о следах в часовне. Пожалуйста, покажите мне, откуда они шли, — попросил капитан.
Через полчаса Штейн держал в руке пластмассовую трубочку, которая была спрятана под полом. Отвернув крышку, он вытащил тонкий лист бумаги, исписанный цифрами и непонятными знаками.
— Господин пастор, вы знаете, что это такое?
— Нет.
— Это шпионское донесение. Скоро мы узнаем его содержание.
Хинцман растерялся.
— Боже милостивый, в святом доме! — побледнев, воскликнул пастор. — Это…
— Видите, это допустил сам бог и ваша доверчивость, господин пастор. Это послужит вам хорошим уроком. Вам придется пойти с нами для выяснения некоторых обстоятельств, понимаете?..
— Понимаю, господин офицер. Я сделаю все, что в моих силах. Видит бог, я не виноват. Одну минуту… — Он подошел к алтарю и стал смотреть на распятие. Губы его беззвучно шевелились. Хинцман повернулся к Штейну. В глазах у пастора блестели слезы.
— Я готов!
* * *
В это утро на табачной фабрике царило необычное оживление. Взволнованные девушки задолго до начала рабочего дня собрались за столами. Что произошло ночью? Высказывались предположения, делались самые различные выводы. Но всем было ясно одно: учитель Восольский — преступник. Он поджег школу и схвачен на месте преступления. Барбара Френцель убита или тяжело ранена. Арестован незнакомец и ранен один пограничник. Но почему задержали пастора? Какое он имеет отношение к поджогу?
Мария Фобиш не принимала участия в обсуждении. Она была счастлива: Юрген, ее Юрген, как она про себя называла его, потушил пожар в школе я задержал Восольского до прибытия пограничников.
Когда в цех вошел Эрмиш, его сразу окружили со всех сторон. Посыпались вопросы.
— Успокойтесь, девушки. Пока ничего не могу вам сказать. Восольский — шпион. Он работал по заданию западногерманской разведки. Подробности узнаем в ближайшие дни.