- Рокоссовский был очень хорошим начальником. Блестяще знал военное дело, четко ставил задачи, умно и тактично проверял исполнение своих приказов. К подчиненным проявлял постоянное внимание и, пожалуй, как никто другой, умел оценить и развить инициативу. Много давал другим и умел вместе с тем учиться у подчиненных. Я уже не говорю о его редких душевных качествах - они известны всем, кто хоть немного служил под его командованием... И нет ничего удивительного, что Константин Константинович вырос до маршала, стал выдающимся военачальником. Более обстоятельного, работоспособного, трудолюбивого и по большому счету одаренного человека мне трудно припомнить.
Перед самой Великой Отечественной войной К. К. Рокоссовскому было поручено формирование 9-го механизированного корпуса, его он и повел в трудные бои, бил с ним фашистов на пупком направлении. Первые же полгода войны принесли Константину Константиновичу заслуженную славу: после боев под Лупком контрудар на Ярцево на заключительном этапе Смоленского сражения, оборона Волоколамского и Ленинградского шоссе силами 16-й армии в битве под Москвой, декабрьское наступление, дерзкий захват Сухиничей. Под Сухиничами он был тяжело ранен. Выздоровев, Рокоссовский прибыл в звании генерал-лейтенанта командовать Брянским фронтом, а вместе с ним его неизменные соратники генералы М. С. Малинин, В. И. Казаков, А. И. Прошляков и Г. Н. Орел. Они воевали плечом к плечу, начиная с Ярцевских высот. По существу, костяк управления 16-й армии получил в свои руки фронт. Поучительный факт! Он свидетельствует, как быстро росли на войне полководческие таланты, и в то же время показывает трудности в подготовке и расстановке кадров, которые тогда переживала наша действующая армия.
С Василием Ивановичем Казаковым мы встретились как старые друзья и сослуживцы по Московской Пролетарской стрелковой дивизии. В середине тридцатых годов он командовал артиллерийским полком, а я - 3-м стрелковым. Жили и работали дружно и, бывало, вместе ходили к командиру дивизии Л. Г. Петровскому, когда он вызывал одного из нас, заметив какие-либо неполадки. "Опять вдвоем?" - пряча усмешку, говорил командир дивизии, на что Василий Иванович отвечал: "Взаимодействие, товарищ комдив!"
С любовью мы вспомнили нашу славную Московскую Пролетарскую. Она была хорошей школой военных кадров социалистического государства. Сорок первый год устроил грозную проверку воспитанным в ней командирам. Они ее выдержали. Шесть-семь лет назад они командовали небольшими подразделениями, а теперь водили в бой полки и дивизии. Бывший командир учебного батальона 3-го стрелкового полка Яков Григорьевич Крейзер прославился смелыми рейдами по тылам противника на Западном фронте, он был удостоен звания Героя Советского Союза. Другой комбат того же полка - С. С. Бирюзов - стал маршалом. На Брянском же фронте встретил я своих бывших ротных - В. И. Булгакова и М. С. Землянского: первый командовал полком, второй был заместителем командира дивизии. А Василий Иванович Казаков прошел за семилетие путь от командира артиллерийского полка до командующего артиллерией фронта. Пролетарская дивизия может гордиться тем, что в ее рядах рос один из замечательных наших артиллеристов. Высокое положение не лишило его ни простоты, ни общительности. Он отличался ясным умом, товарищеским отношением к подчиненным. Строгая требовательность, нередко в грубоватой форме, основывалась у него на глубоком знании дела, реальной обстановки, а также характеров своих подчиненных. Настоящий военачальник никогда не подходит к людям с одним шаблоном. Он знает, что одного достаточно похвалить - горы своротит, другому нужна узда, третий хорош, когда ему дана полная инициатива. В этом тонком искусстве руководства людьми у Казакова было мало соперников. Его живые глаза иногда становились пронизывающими. Он был оптимистом, не признававшим трудностей, и работал, не щадя себя.
Начальник штаба фронта Михаил Сергеевич Малинин по широте оперативного кругозора и опыту в своей области не уступал Казакову. М. С. Малинин пришел на общевойсковую работу из 7-го механизированного корпуса, штаб которого и составил управление так называемой группы Рокоссовского в боях за Ярцево летом 1941 года. Командующий однажды рассказывал, как началась их совместная боевая служба: "Показал нам Тимошенко рукой направо от шоссе, а потом налево занимайте рубеж! Чем занимать, когда у нас было полтора десятка штабных командиров с личным оружием - и все?.." Горстка молодых офицеров совершила, казалось, невозможное: подчиняя отступавшие части, в течение пяти-шести дней организовала крупное войсковое соединение с артиллерией и даже с танками. Оно оказалось способным захватить Ярцево и взять под контроль переправы через Днепр, по которым герой обороны Смоленска генерал-лейтенант М. Ф. Лукин отводил свои прославленные части. Под Волоколамском, на посту начальника штаба 16-й армии, Малинин получил звание генерал-майора. Рокоссовский любил его и очень ценил. Нас порой смущали резкость и самоуверенная властность начальника штаба. Но было у Малинина одно замечательное качество. Крупные штабные работники обычно редко бывают широко известны в войсках. Таков род их деятельности. Михаил Сергеевич представлял в этом отношении исключение. Свой глаз - алмаз! Солдаты и офицеры передовой линии часто видели его в окопах и на НП соединений, знали и уважали.
К. К. Рокоссовский сам большую часть времени проводил на боевых участках, излазил вместе с командармами весь передний край и составил мнение, на что способен каждый командир дивизии. Многих командиров полков он вскоре знал настолько, что мог дать аттестацию, не заглядывая в документы.
Личная проверка командующим передовых частей и соединений - сильное средство воспитания и сколачивания войск. Конечно, проверки бывают разные. Фронтовики знают и такие случаи, когда приедет на передовую большой начальник, приведет всех в трепет и отбудет, оставив солдат и офицеров в самом удрученном состоянии. У Рокоссовского же форма выражения воли удивительно хорошо соответствовала демократической природе нашей армии. В этом, если хотите, была его сила и наиболее глубокий источник авторитета. Люди его любили, они к нему тянулись, в результате перед командующим всегда был открыт неиссякаемый родник боевого творчества.
Прекрасные воспоминания сохранились у меня о встречах с бойцами, особенно в 6-й гвардейской дивизии, которой командовал генерал-майор К. И. Петров, а после его гибели - полковник Ф. М. Черокманов, изобретательный, храбрый офицер, полный ненасытной ненависти к фашистам. Он испил горькую чатау в начале войны: раненный, оказался на оккупированной врагом территории, и только самоотверженная забота местного колхозника спасла его от гибели. Годом позже Черокманов, командуя 27-м корпусом, участвовал в наступательных боях 65-й армии и сумел отблагодарить своего спасителя. Мы пережили тогда с ним несколько волнующих минут.
Шестая гвардейская славилась снайперами и разведчиками. на ее участке гитлеровцы не могли поднять головы. Опыт дивизии распространялся по всем частям фронта. Бывало, приезжали мы с Рокоссовским к гвардейцам - и прямо в окопы. Командующий присаживался к бойцам, начинались разговоры о жизни, о переписке с родными, доходили до военных вопросов, от которых зависело успешное решение боевых задач. Глубоко заблуждаются товарищи, считающие, что солдат не способен оценивать положение на фронте. С момента сосредоточения боеприпасов на огневых позициях он уже знает, что назревают важные события, и составляет свое мнение о том, как они могут развиваться. Умейте же слушать солдата - и почерпнете новые силы, новые мысли для более целеустремленного руководства войсками.
...Пишу "солдаты", "офицеры" и спохватываюсь: ведь тогда их не так называли, говорили "красноармейцы", "командиры". Но пусть читатель простит старого солдата. Считал и считаю: не так много на земле столь гордых слов, как "советский солдат", "советский офицер". Почему же не пользоваться ими, когда речь идет о героях Великой Отечественной войны?..