Знакомясь со штабом, я прежде всего сказал капитану: "Ведите, показывайте свое хозяйство". Армейский узел связи - зеркало управления. Было приятно видеть, что он организован действительно образцово. Борисов, повернувшись к дежурному телефонисту, с неожиданной мягкостью в голосе сказал: "Товарищ командующий, а это наша волжаночка..." Перед нами стояла зардевшаяся от смущения девушка в солдатской шинели. Маруся Келеберда пошла в армию добровольцем, когда фашисты осадили ее родной город. Службу несла с комсомольской страстью, ее любили и знали не только у нас в штабе. Бывало, звонит Рокоссовский: "Маруся! Достань-ка мне скорее командарма..." И где бы я ни находился, Келеберда ухитрялась меня "достать". Среди коллектива офицеров и служащих штаба армии нельзя не отметить полковника А. Д. Мокшанова, майора Г. Ф. Тарасова, его супругу Л. Е. Тарасову - неутомимых, скромных тружеников, занимавшихся обобщением опыта войны. Этот небольшой коллектив много сделал по описанию боев и операций, проведенных 65-й армией за период 1941 - 1945 гг., их благородный труд не пропал даром. Ветераны 65-й армии и после демобилизации плодотворно трудятся. Чета Тарасовых работает в одном из военных учреждений в Луганске, а Мокшанов проживает в Ташкенте, где ведет большую общественную работу.
Дружный, сколоченный коллектив штабных офицеров многим был обязан прежде всего своему начальнику.
Иван Семенович Глебов тянул как вол весь штаб, по делал это умеючи, то есть так, что каждый его подчиненный рос. В свои 39 лет полковник Глебов успел окончить два высших учебных заведения - Артиллерийскую академию и Академию Генерального штаба. Его обширные военные познания в соединении с опытом работы в высших штабах снискали ему общее уважение, несмотря на суховатость натуры. Такой человек был неоценимой находкой для командарма. Можно было спокойно отдаваться работе в войсках, зная, что принятое решение будет осуществлено творчески, со скрупулезной точностью.
Покончив с делами, все сели ужинать. В управлении армии стало обычаем обедать вместе, ужинать вместе. Товарищество во фронтовом быту играет не последнюю роль, отнюдь не нарушая норм строгой военной субординации... Начальник штаба обвел стол вопросительным взглядом, но мой ординарец Геннадий Бузинов с обиженным лицом уже тащил попыхивающий паром самовар. Геннадий был хорошим солдатом и преданным боевым другом, однако у нас было непримиримое расхождение во взглядах. Он считал ниже своего достоинства потчевать офицеров чаем, предпочитая фляжку и "положенные сто грамм".
В сенях раздался шум и приглушенные голоса.
- Радецкий вернулся из триста четвертой, - сказал Лучко.
В избу вошел невысокий, широкоплечий, неторопливый в движениях бригадный комиссар, представился и присел к нашему столу. Этот человек меня особенно интересовал. От организаторской работы политическою отдела зависело, насколько успешно удастся новому командующему развернуть подготовку войск к активным наступательным действиям, мобилизовать и управление армии, и штабы соединений, и всю массу солдат и офицеров. Радецкий докладывал о 304-й дивизии, в которой провел минувший день с группой политработников. Снайперы дивизии вели попутно наблюдение за тем, что делается у противника. Политотдел, оценив этот опыт, подхватил его и готовил армейский слет разведчиков и снайперов.
- Если вовлечем всех снайперов в разведку, то наш Никитин получит сотни новых пытливых глаз и массу важных сведений о переднем крае обороны немцев...
Слушая начальника политотдела, я проникался к нему симпатией. Думалось, что в этом спокойном и уравновешенном офицере, умеющем уловить новое в жизни частей, всегда найду надежную поддержку. Обучить снайперов разведке? Прекрасная инициатива! Как раз то, что было нужно в то время.
- Когда же будет слет?
- Думаю, дня через два в Ново-Григорьевской, у Меркулова.
- Меркулов? Его не Серафимом ли Петровичем звать?
- Да, это он, - ответил Глебов. - Ваш сослуживец?
- Пожалуй, больше, чем сослуживец!
Когда-то в полковой школе был у меня Меркулов курсантом. Способный, жадный до знаний. Любимый ученик. Так хотелось вырастить из этого крестьянского юноши настоящего красного офицера!.. Лютой зимой сорокового года мы снова встретились с ним в Финляндии на реке Тайполен-Иоке. Меркулов уже командовал полком, который прославился при разведке и штурме дотов. Каков-то он теперь на дивизии? Радецкий, почувствовав, какие волнующие воспоминания у меня на душе, улыбался одними глазами и рассказывал, что 304-я дивизия на хорошем счету.
Я его сразу узнал, как только вошел в большой сарай, где собрался цвет наших дивизий. Он стоял у стола, покрытого куском красной материи, такой же, как запомнился мне, - стройный, с зычным командирским баском. Только седина уже легла на виски. Меркулов стремительно пошел навстречу, хотел доложить по всей форме, но не вышло. Мы обнялись и расцеловались, как отец с сыном, оба растроганные. Вокруг слышался одобрительный шепот солдат. Нет ничего в мире красивее солдатской дружбы.
- Показывай своих учеников! Командир дивизии повернулся, широким жестом охватывая собравшихся:
- Вот они все, наши орлы, товарищ командующий...
На слете выступали разведчики, рассказывали мастерам меткой стрельбы о приемах и технике наблюдения. Выступали снайперы, уже овладевшие второй военной профессией. Подполковник Никитин сидел среди бойцов и, положив на колени планшет, что-то рисовал, должно быть, показывал, как наносить на карту все, что замечено у врага. Поблизости от стола президиума разместилась кучка артиллеристов. Меркулов объяснил, что это снайперские расчеты из 27-й гвардейской дивизии.
- Гвардейцы нас в этом деле опередили, но и у нас в дивизии орудийные расчеты усилили тренировку. В здешней местности одиночное орудие сопровождения пехоты должно сыграть большую роль.
Плодотворная мысль! Мы постарались ее осуществить при подготовке к наступлению.
Настали торжественные минуты. В присутствии всех собравшихся два лучших снайпера армии - Максим Пассар и Александр Фролов - были сфотографированы под боевым Знаменем. Они стояли перед алым полотнищем, два неразлучных друга: рослый русский юноша с непокорным бобриком светлых волос и смуглый, похожий на мальчугана, весь как пружина, нанаец. На груди поблескивали ордена Красного Знамени. Зал аплодировал. Эти два бойца истребили к ноябрю 1942 года около 250 фашистов, из них 177 гитлеровцев уничтожил Пассар. Имя его было известно всему Донскому фронту. Немцы сбрасывали листовки с дикими угрозами в адрес Максима Пассара. Я знаю еще только одного человека, тоже снайпера нашей страны, на которого тогда фашистские пропагандисты с такой же ненавистью обрушивали свою злобу, - это Илья Эренбург.
Фролов говорил: