Накануне форсирования Дона в районе Песковатка - Вертячий в нашей армии произошли изменения. После взлома вражеской обороны в центре и на левом фланге командование армии получило возможность поставить во второй эшелон 4-ю и 40-ю гвардейские и 321-ю дивизии. Мы полагали нарастить ими удар после броска через Дон, однако командующий фронтом забрал их в свой резерв. Таким образом, 65-я армия действовала далее в составе шести стрелковых дивизий.
В те дни мы еще жили мыслью, что вся операция, включая расчленение и разгром окруженной группировки, пройдет, образно говоря, на одном дыхании. В соответствии с этим и строили свой план. Три дивизии одновременно форсируют Дон, выходят во фланг и тыл вражеской группировки, одновременно атакуют Вертячий с запада, юга и севера, причем в то время как одна дивизия громит этот крупный опорный пункт, остальные лишь блокируют его, развивая основными силами наступление на Западновку и Малую Россопшу.
Гвардейцы Глебова и 23-я дивизия шли в новый район сосредоточения - в Евлампиевский. Полковник Шехтман из Верхне-Голубой быстро продвинулся к реке и утром 27 ноября выбросил подвижные отряды на восточный берег. Полковник Прохоров наступал с севера, он тоже зацепился за восточный берег в районе Нижне-Герасимовки. 304-я дивизия была введена в первый эшелон 25 ноября, ее подвижные отряды устремились к песковатским переправам, днем 27-го основные силы дивизии овладели Лученским, передовые части на восточном берегу круто повернули на северо-восток и завязали бои на подступах к Вертячему. Ударная группа 65-й армии (с полковой артиллерией) уже была на той стороне Дона.
С большим удовлетворением вспоминаются эти последние дни ноября. Взаимная поддержка стрелковых дивизий. Понимание маневра. Действительное взаимодействие родов войск. Особенно хороша была 304-я, которую поддерживали два артполка РВГК и старые ее боевые друзья - танкисты 91-й бригады. В Меркулове открылись какие-то новые творческие силы. Маневр к Лученскому и Песковатке был осуществлен дерзко. Отбив отчаянную контратаку противника, 812-й полк Сорокина и чеботаевцы вырвались на крутой берег Дона. Здесь наша сторона господствовала над местностью. На береговой возвышенности появились тяжелые танки Якубовского. Огонь по восточному берегу - и тотчас же на льду показались стрелки двух батальонов. Они бежали вперед. Вражеские снаряды рвались, образуя столбы воды и ледяных осколков. Падали убитые. В проломах барахтались солдаты, выбирались на лед и - снова вперед. Неожиданно взметнулось на белом фоне реки Красное знамя, исчезло в фонтане разрыва, снова мелькнуло своим призывным цветом и поплыло в воздухе к тому берегу. Меркулову приказано: узнать, кто поднял Знамя, и доложить.
На НП 304-й рядом с комдивом атлетическая фигура Якубовского, артиллерийские начальники во главе с прибывшим новым командующим артиллерией И. С. Весниным. Вощел Швыдкой и остановился, отирая рукавом взмокший лоб. Мокрые полы шинели обвисли. Увидел командарма, привычно подтянулся:
- Разрешите доложить...
- Ты откуда, инженер?
- С того берега... мост смотрел.
- Когда восстановишь?
- Ночью будет готов.
Морозы в эти дни покрепчали, и Дон стал. Однако лед выдерживал лишь людей. Переправить по нему артиллерию невозможно, не говоря о танках. Инженер заявил, что за ночь саперы нарастят лед, и пушки пройдут, а танкам дуть только по мосту. Он обратился к Якубовскому:
- Помоги, полковник. Тут недалеко, в лощине, саперы застряли. Груз тяжелый - переправочные средства и стройматериал...
- "Тридцатьчетверки" хватит?
- За глаза! Спасибо за выручку!
Темнота окутала донские берега. На юго-западной окраине Вертячего 812-й полк Сорокина вел ночной бой. У реки сравнительно тихо, неприцельный огонь противника не может помешать развернувшейся здесь работе. Саперы 14-й инженерной бригады и две роты стрелков, присланных на помощь Меркуловым, настилают на лед доски, сучья, соломенные маты и обливают водой. Мороз схватывает, получаются достаточно прочные дорожки для переправы артиллерии. От моста доносится торопливый перестук топоров.
Горбин на противоположном берегу оборудовал метрах в трехстах левее моста армейский наблюдательный пункт. Пора было перебираться туда. Швыдкой доложил, что через час мост будет готов к пропуску танков. Он подозвал одного из саперов и приказал: "Проведи командующего через реку". Мне этот солдат был знаком. Среди саперов вообще преобладали люди пожилого возраста, участники первой мировой и гражданской войн. Пичуги я был в бригаде старший, ему перевалило за пятьдесят, на фронт пошел добровольцем, следом за сыновьями. Солдатский опыт у него огромный. Четыре года в окопах, помнил Брусиловский прорыв и Сиваш гражданской войны. Но не этим больше всего гордился старый солдат. У него в красноармейской книжке бережно хранилась вырезка из районной газеты довоенного времени. В ней было напечатано об успехах в соцсоревновании заведующего МТФ Афанасия Пичугина. При случае сапер с удовольствием давал читать ее и товарищам, и командирам. "Теперь воевать можно, теперь колхозы, говаривал он, бывало, - а в ту войну!.. У меня с отцом - мы в Тамбовской губернии землю имели - богатый был надел. Выйдут мужики в поле весной, так повдоль еще саженями меряют, а поперек лаптями отмеряли... Семь лаптей в ширину - вот и все твое землевладение. Поди воюй..."
Группы солдат уже тянули через Дон пушки. Между ними пробегали офицеры: "Держи интервал!" Пичугин повел прямо по льду. Мы шли рядом, переговариваясь на ходу.
- Жена давно писала?
- Днями получил письмо. Старуха моя - подумать - начальством стала, заведующей мелочно-товарной фермой. На моем месте. Эвакуированный скот приняли. Работы хватает.
- Будешь отвечать, отпиши и от меня поклон.
- Спасибо, так и сделаю... Я себе положил: побьем тут немпа пойду на берег, поклонюсь матушке-Волге и тогда напишу в колхоз полный отчет.
- Правильно придумал. Люди ждут...
- Как ждут, товарищ генерал! Васятка, на что малец, и он пишет: деда, гони скорее фрицев... Ладно, внук, подожди! Топор своего дорубится.
Сапер остановился, сделав предупреждающий жест рукой.
- Тут по разделке пойдем, тут стремнина, лед квелый. Держись метрах в двадцати от меня. - И он скользящим шагом двинулся вперед.
Прошел час. Танки еще не переправились. Вдруг на НП появились оба комбрига. Возбужденные, они доложили, что мост не годится.
- ...На соплях держится. Не могу гробить технику!
- Грузоподъемность двадцать восемь тонн...
- Пошли! - Мы выбежали наружу и отпрянули, услышав, что на НП надвигается танк. "Немцы прорвались", - мелькнула мысль. Но Якубовский уже бросился вперед. С брони грузно соскользнул Швыдкой.
- Провел? Сам провел? - комбриг стиснул в своих объятиях инженера и, оттолкнув, побежал к мосту.
- Что произошло, подполковник? - Минуту назад я был готов его сурово наказать.
- Виноват, товарищ командующий. Не догадался снять немецкий указательный знак, а на нем стоит "двадцать восемь тонн". Мост на вид жидковат. Я говорю: "На саперный глаз сойдет", а они побежали жаловаться... Ну и медведь этот Якубовский, чуть кости не поломал.
Пока командиры танкистов были на НП, на том берегу произошло следующее: обескураженный инженер попросил заместителя командира 91-й бригады дать танк, чтобы испробовать мост. Тот отказался.
- Прошу, разреши, - настаивал инженер, - я сам на нем поеду.
Танкист с сомнением покачал головой.
- Будь уверен, все будет в порядке... - говорил Швыдкой. - Знаешь, в старину, когда строитель сдавал мост, он становился под ним, пока вверху проходил транспорт с предельной нагрузкой. Исторический факт! Здорово? Давай танк!
Он влез на броню, и KB медленно вполз на мост.
Бой за Вертячий разгорелся в полную силу. Мощное огневое воздействие противника. Штурмовые отряды 304-й, поддержанные танками, медленно продвигались в глубь селения с юго-западной окраины. Здесь немцы были слабее. Они, естественно, ожидали удара с севера и там укрепились основательно: имелось предполье с различными инженерными заграждениями, установлены надолбы, на каждые 100 метров - до трех ручных пулеметов, один станковый и два противотанковых орудия. Пленные, захваченные этой ночью, показывали: немецкое командование приказало превратить подступы к Вертячему в зону смерти. С солдат и офицеров взята подписка - если сдадут Вертячий или сами сдадутся в плен, то семьи их будут расстреляны.