К решительным боям готовился и армейский тыл. У него первым врагом была весенняя распутица. Должно быть, именно в этих местах родилась пословица: за семь верст киселя хлебать! Армия располагала единственной железнодорожной веткой Курск - Дмитриев-Льговский, но гитлеровцы перешили ее на европейскую колею и взорвали все паровозы. Времени на восстановление не было. Как-то заместитель начальника штаба по политчасти полковник А. М. Смирнов предложил пустить вместо паровозов автомашины. Мы с Гришко встретили это предложение без энтузиазма, но у Швыдкого загорелись глаза - он любил оригинальные решения трудных технических задач.
- Вспомните петербургскую конку, - говорил Смирнов. - Тянули же лошади вагоны... Мы снимем резину, наденем на колеса бандажи по ширине железнодорожного полотна. Грузовики потянут два-три вагона, если в кузов положить балласт...
Оказалось, что полковник успел уже побывать у курских железнодорожников, они обещали помочь сделать бандажи. Через неделю наша "конка" заработала. С ее помощью было подвезено более 20 тысяч тонн грузов. Долго расхваливали нашего заместителя начальника штаба по политчасти на всех совещаниях работников тыла фронта. Он, бывало, отшучивался: "Что вы меня хвалите, товарищи? Хвалите ленинградских железнодорожников. Они из меня машиниста сделали, поневоле будешь соображать насчет транспорта".
Совершенствуя оборону, войска армии проводили частные наступательные операции. Цель их состояла не только в захвате более выгодных рубежей. Главная ударная группировка немцев сосредоточилась правее 65-й армии. Командующий фронтом решил частными операциями на нашем участке отвлечь внимание противника и заставить его держать здесь значительные силы. Это несколько ослабляло ударный кулак врага, направленный через Поныри на Курск.
В бою за Березовку и Холчевку снова показала творческую дерзость 69-я дивизия: на рассвете внезапно атаковала спящего противника и вынудила его к бегству. 120-й полк Бахметьева продвинулся почти на 10 километров. Двое суток прошли в контратаках. Полк удержал и Березовку и Холчевку. Даже суровый начальник штаба фронта Михаил Сергеевич Малинин с большим одобрением отозвался о 69-й. Было это, насколько помню, под Большой Самарой, где позиции противника вклинивались в наши боевые порядки наподобие аппендикса. В дивизии готовились срезать этот отросток, когда нагрянул Малинин.
- Что собираетесь делать?
- Да вон ту деревню попробуем взять.
- Мне на деревню наплевать, а вот пленные до зарезу нужны! Добудете пару?
- Будет деревня - будут и пленные, - резонно ответил комдив.
Внезапным налетом специальных отрядов деревня была взята, и начальник штаба фронта получил больше десятка пленных. Он был чрезвычайно обрадован, горячо поблагодарил Ивана Александровича Кузовкова. Комдив не скрывал, что ему было приятно, хотя днем позже немцы у него деревню отбили. Бывает, что "язык" ко времени действительно ценнее взятия иного населенного пункта.
Противник тоже необычайно активизировал свою разведку перед фронтом армии. Каждую ночь высылал разведывательные группы. 25 июня из 194-й дивизии пришло донесение о подвиге Н. Д. Голубятиикова, рядового 3-й стрелковой роты 616-го полка.
В ночь на 25 июня Николай Голубятников и Андрей Бестужев были посланы в "секрет". Небольшой окоп в нейтральной полосе. На рассвете солдаты заметили подползающих немцев. Оба выстрелили почти одновременно. И тотчас же со стороны врага грянул артиллерийский залп. Три батареи били по окопам нашего боевого охранения, окаймляя парный секрет. Контуженный, Бестужев, потеряв сознание, упал, его засыпало землей. Голубятников успел бросить две гранаты и, раненный 19 осколками разорвавшегося снаряда, обливаясь кровью, тоже упал на дно окопа. Конец? Плен?.. Солдат притворился мертвым. Гитлеровцы перевернули его на спину, обшарили карманы, ткнули ножом в шею, отрезали уши. Ничем Голубятников не выдал себя. Ругаясь, фашисты бросили "труп" в окопе. Их перехватили солдаты из боевого охранения. Увидев своих, Голубятников крикнул: "Братцы!.." - и потерял сознание. Он очнулся на второй день в армейском госпитале, куда мы приехали с Николаем Антоновичем, чтобы вручить ему за выдающееся мужество орден Красного Знамени.
Весной 1963 года пришло мне из южноуральского города Чебаркуля письмо от пионеров 6-й средней школы. Ребята писали:
"Сообщаем Вам, что нами найден один из героев Вашей книги "В походах и боях" - Николай Дмитриевич Голубятников. Он живет у нас в городе и работает в строительной организации. Теперь он один из ближайших друзей нашей пионерской дружины имени Советской Армии. Кроме него среди наших учителей оказался еще один воин, сражавшийся под Вашим командованием в рядах 65-й армии, - капитан запаса Николай Иванович Парфенов".
Письмо подписали 44 пионера дружины. Сам И. Д. Голубятников написал:
"На старости лет в школу стал ходить! Состою в совете клуба интересных встреч. Рассказываешь ребятам, а они знаете с какой жадностью слушают!"
В шестой Чебаркульской школе умно и интересно поставлено патриотическое воспитание ребят. Многие видные военачальники, старые большевики, герои боев и труда, наши космонавты являются почетными пионерами дружины, среди них 14 Героев Советского Союза. Школьники, как реликвии, хранят личные письма, книги и сувениры знатных людей страны. Учителя под руководством своего директора Николая Григорьевича Иванова делают большое, нужное дело!
Надо было видеть счастливые лица преподавателей и лучших учеников 6-й Чебаркульской школы, когда мы встретились 15 июня 1963 года в Москве в кабинете ныне покойного Маршала Советского Союза С. С. Бирюзова, тоже являвшегося почетным пионером Чебаркульской школы... Сколько было разговоров, воспоминаний и пожеланий! Тесная активная связь с чебаркульцами продолжается и поныне.
Ну а как же наш герой - Н. Д. Голубятников? После эвакуации в тыл он лечился во многих госпиталях, а затем был демобилизован из армии. Работал лесообходчиком, а затем просто вахтером на строительстве. По скромности он не обращался за помощью. Пришлось в январе 1964 года написать секретарю Челябинского обкома КПСС Федору Федоровичу Кузюкову письмо с просьбой помочь назначить Н. Д. Голубятникову персональную пенсию.
Его геройством восхищались у нас в стране, в Польше, Венгрии, Болгарии, где была издана книга "В походах и боях"... И я хочу сердечно поблагодарить обком партии, партийные и советские органы Челябинской области за внимание к герою. Его старость обеспечена государством.
Активность немецкой разведки была признаком того, что враг заканчивает подготовку к наступлению. Но почему ее активность возросла только перед фронтом 65-й? Главный удар нацеливается на нас? На эти вопросы уверенно ответил мне Рокоссовский: "Немцы хитрят. Главная группировка по-прежнему стоит у них против правого крыла нашего фронта. Но и вы будьте начеку".
С первого июля все жили в напряжении. Вражеского удара ждали каждый день. Были уверены, что гитлеровцы нанесут его на рассвете. В короткие летние ночи личный состав бодрствовал. Командиры не отлучались с НП ни на час. От блиндажей разрешалось отходить не дальше 100 метров. Все радиостанции были настроены на определенные волны.
5 июля в 1.30 позвонил командующий фронтом.
- У Пухова и Романенко только что захватили двух пленных. Наступление немцы начнут через полтора часа. Все привести в готовность.
Войска поспешили в укрытия. Артиллерийские офицеры приникли к окулярам стереотруб. Пушки заряжены. Минуты текли медленно в сосредоточенной тишине. У Радецкого, Липиса, Швыдкого, Бескина, работавших на армейском НП, на лицах тень тревоги и ожидания. Мы были уверены в успехе плана Верховного Главнокомандования, в мастерстве офицеров и солдат. Но читатель поймет, что не так-то просто ожидать, поглядывая на часы, лавину огня и металла, которая вот-вот обрушится на твои позиции. Против нашей армии действовало восемь пехотных дивизий, усиленных танками. А ведь мы стояли не в самом пекле. Нашим правым соседям предстояло принять удар огромной силы: главная группировка 9-й немецкой армии имела 270 тысяч солдат, 3500 орудий и минометов и до 1200 танков.