Возглавили отряды капитан Н. В. Лисовой и майор Л. М. Кудидзе (командир разведроты 106-й дивизии). Оба они успешно справились с задачей. Разведывательный батальон 156-й дивизии был целиком выдвинут в Ново-Киевку, километров за пятнадцать северо-западнее Перекопских позиций, а собственно разведывательный отряд Лисового состоял из мотострелковой роты и мотоциклетного отделения, усиленных минометной ротой из 530-го полка и противотанковым дивизионом.
Мне лично приходилось, особенно в первые дни, ставить Лисовому задачи на разведку вплоть до Днепра, и я мог полнее составить представление об этом офицере. Подходящий характер для такого дела, как командование подвижным отрядом, действующим на значительном удалении от основных сил. Инициатива, военная хитрость, точный глаз и отличное знание своих бойцов-разведчиков, которых он ласково называл "Мои орлята". Командирский опыт, поскольку у него за плечами было командование разведывательным взводом, ротой и батальоном. За плечами у него было еще кое-что: секретарь комсомольской ячейки в родном селе в год великого перелома деревни на колхозный путь. (Его слова: "Тогда комсомол был большой опорой Советской власти на селе, и мы куркулям давали жару...") Что-то от комсомольского огня у него осталось и в сорок первом году. Еще одна черточка. В дивизии было известно, что три офицера - Лисовой, секретарь парткомиссии Винокуров и начальник штаба 361-го полка Андрющенко такие друзья, что водой не разольешь. Недаром Винокуров, хотя и не положено было ему, отправился с разведчиками в Черную Долину. Винокуров как-то рассказал мне, что начальник дивизионной разведки любит вспоминать слова отца своего, Василия Ивановича, сказанные в 1932 году, когда парень экстерном сдал за школу "червонных старшин": "Сынку, так ты скоро самого Ворошилова догонишь". Винокуров, смеясь, утверждал, что остается тайной, то ли капитан не берет всерьез предсказание батьки, то ли есть у него цель догнать самого Народного комиссара. В общем, все это создало динамическую натуру, годную для рискованных предприятий.
Подвижной отряд капитана Лисового столкнулся с передовыми частями противника 6 сентября неподалеку от села Черная Долина. Захватили "языка". Показания: движутся части 22-й и 72-й пехотных дивизий, а также кавалерийские отряды румын{7}. На следующий день разведчики установили наличие 170-й и 46-й пехотных дивизий. Было замечено большое движение автоколонн от Каховки в сторону Чаплинки, Любимовки, Ново-Украинки.
Из Чаплинки, где находился уже ВПУ{8} 9-й армии, капитан докладывал по телефону Черняеву:
- В Ново-Павловке мы обнаружили немцев, боя они не приняли и отошли в Черную Долину, заняли оборону.
- Как ведет себя противник?
- Нахально. Мотоциклисты носятся по дорогам, простреливают лесополосы, поджигают деревни и стога сена. Панику накручивают. А отряды пехоты движутся на машинах под охраной танков и осторожничают, не хотят ввязываться в бой. Видимо, у них тоже разведывательные задачи. Что прикажете делать?
- Любой ценой уничтожить завтра противника в Черной Долине.
Возвратившись в отряд, капитан собрал командиров, политработников и сказал:
- Давайте, товарищи, думать, чтобы не осрамиться.
Решили под покровом ночи окружить село. Удар нанести на рассвете.
На огневые позиции были доставлены минометы и 45-миллиметровые пушки. Утром накрыли село, и разведчики, ворвавшись в Черную Долину, провели там скоротечный бой. Уничтожили немецкий танк, захватили батарею четырехминометного состава. Уничтожили много гитлеровцев. Полтора десятка взяли в плен. Капитан не мог отказать себе в удовольствии влететь в расположение 156-й дивизии на трофейном мотоцикле.
Друзья жали капитану руки. Вокруг пленных - толпа. Их разглядывали, как разглядывали 22 июня осколки первой немецкой бомбы. Недоуменно и с каким-то сожалеющим добродушием. Начподив Владимир Михайлович Гребенкин, быстро шагая, врезался в эту толпу, расталкивая бойцов.
- Смотрите, что это за люди? Думаете, парни как парни, белобрысые, с засученными рукавами... Я вам покажу, что это за люди!
Он сунул в руки первому попавшемуся фотографию, изъятую у одного из пленных. Молоденький солдат, держа в руках снимок, смотрел, бледнея. "Такого не может быть!.." Гнусная фотография: один насилует девушку, другие с пьяными рожами ждут очереди.
Наших людей будто волной отхлестнуло от немцев. Ненависть к врагу-захватчику - священное и самое гуманное чувство. Но оно рождается с такой болью сердца и мукой души, что не дай бог испытать это никому второй раз...
Лисовой чувствовал себя героем и не скрывал своей радости. Однако когда я спросил, каково ему было в первом бою, он откровенно ответил:
- Я думаю, все вышло из-за неимения боевого опыта. А то бы смелости не хватило. У них же была усиленная рота мотоциклистов с зенитной батареей, с минометной батареей и танками... Мы очень жалели, что зенитная батарея врага из наших рук ушла. Потом она стала на пригорке и, доложу вам, дала нам жару!
Капитан говорил, что в бою отлично действовал командир разведэскадрона старший лейтенант А. Л. Святодух. Он сам вел людей в атаку на Черную Долину. С другой стороны села ворвался с мотоциклистами старший лейтенант Петрухин. Похвалил за мужество и храбрость командира отделения Авакяна.
В последующие дни, включительно до 12 сентября, разведывательный отряд не раз ввязывался в бой с врагом. Из оперативной сводки штаба 51-й армии за 11 сентября: "Отряд 156-й дивизии действует совместно с частями 9-й армии Южного фронта, имея перед собой не менее батальона пехоты на мотоциклах с 3 - 4 легкими танками, батареей 75-мм орудий и минометной, зенитной батареями".
Был захвачен в плен унтер-офицер с легковой машиной, принадлежавшей, как выяснилось, 29-му батальону связи, обслуживавшему 11-ю армию Манштейна. Ефрейтор, взятый в плен майором Л. М. Кудидзе в районе Васильевки, показал, что он служит в дивизии СС "Викинг", переброшенной из-под Киева на Крымское направление. Наконец, еще один случай помог нам перепроверить собранные разведывательные данные о противнике. У населенного пункта Черногрей, недалеко от совхоза "Червоний чабан", отделение младшего сержанта Красикова рыло для своей роты окопы. Внимание бойцов привлекла одиночная легковая машина, шедшая в тыл нашей роте. Да это немцы! Красиков подал команду открыть огонь по скатам машины. Вскоре перед ним было четверо пленных; один из них оказался офицером разведки 42-го армейского корпуса 11-й армии Манштейна, при нем была топографическая карта с нанесенной на ней обстановкой. Она говорила, что в первом эшелоне на Крым движутся 22, 46, 73, 50-я пехотные дивизии, усиленные танками. Таким образом, мы отчетливо представляли оперативную обстановку, группировку сил врага, сложившуюся в начале сентября: острие 11-й немецкой армии направлялось на Крым (а не на Мелитополь, куда отходила наша 9-я армия), причем именно на Перекоп. Это ко многому обязывало командование 51-й Отдельной армии. Однако главный недостаток - крайняя ограниченность сил на Перекопских позициях - не был устранен. Нашей 156-й дивизии предстояло вступить в единоборство с врагом, имевшим тройное превосходство в живой силе и артиллерии и абсолютное - в танках и авиации.
С гребня Перекопского вала, особенно в ясную погоду после дождя, открывался хороший обзор на 15 - 20 километров. В сухое время проклятая крымская пыль кого угодно ввела бы в заблуждение - едет одна повозка, а в воздухе такая пылевая завеса, будто дивизия на марше. Но с 3 сентября пошли дожди, и в бинокль можно было видеть, как вдалеке мимо наших позиций движется с запада и уходит по северному берегу Сивашей бесконечный поток воинских частей. Это отходила 9-я армия. Ни одно подразделение не повернуло в Крым. И не могло сделать этого. У них была другая задача: прикрыть подступы к Донбассу. Затем поток иссяк. Под вечер 11 сентября я своими глазами увидел появившегося перед фронтом противника: небольшие группы немцев вышли к полосе предполья, постреляли трассирующими пулями и отошли в населенные пункты ночевать. 12 сентября боевое охранение 417-го полка впервые столкнулось с немцами на дороге Чаплинка - Армянск. В этот же день капитан Е. К. Ивашина докладывал из "Червоного чабана", что разведывательная группа противника силою до роты выдвинулась к нашему боевому охранению, занимавшему западную окраину поселка Ставки (Родниковое).