В своей обычной мастерской манере Фидель говорит, как в первые дни после победы революции даже враги трудящихся выставляли плакаты «Спасибо, Фидель!» и как после принятия первых революционных законов они же стали обвинять революционеров в коммунизме. Точно так же поступили позднее Диас Ланс и Уррутия. Далее Фидель говорит о том, что в прошлом веке реакционная газета «Диарио де ла Марина» приветствовала гибель героев нашей родины Сеспедеса, Масео и Марти, а теперь она поднимает на щит контрреволюционные настроения Уберта Матоса: «Уберт Матос заявит, что он выступил против красного проникновения», «Уберт Матос заявил, что он выступил против коммунизма», «Уберт Матос заявил, что налицо коммунистическое проникновение», то есть те же самые аргументы, что использовали Батиста и империалисты, которые уже угрожали вторгнуться под этим предлогом в нашу страну.
Затем Фидель рассказывает о том, как некоторые из коммунистов вступали в Повстанческую армию:
— Они пришли в нашу армию по очень простой причине: они хотели драться; и те, что были в нашей армии, те, которых я знаю, а знаю я действительно немногих, находились в армии, потому что хотели драться; таковы были цели революции, ее принципы, и никому никогда не воспрещалось драться, и нашим моральным кодексом всегда было только желание узнать у вновь прибывшего в Сьерра-Маэстру для пополнения наших рядов, хороший ли он человек, смелый ли он, порядочный ли он, готов ли к самопожертвованию, дисциплинирован ли. Я спрашиваю теперь себя, порядочно ли было бы призвать Феликса Торреса, о котором здесь говорилось, и сказать ему: «Вон из Повстанческой армии, поскольку ты коммунист!»
Фидель зачитывает донесение майора Камило Сьенфуэгоса после его прибытия в Ягуахай:
— «После четырех дней голода, когда у нас и маковой росинки во рту не было, мы вынуждены были съесть лошадь, одну из лучших в нашей бедной кавалерии. Наши животные почти полностью остались в болотах и низинах на юге побережья. Вчера мы прибыли в этот лагерь повстанцев, где нас прекрасно приняли. Начальник лагеря сеньор Феликс Торрес оказал нам исключительное внимание. Эту группу составляют представители Народно-социалистической партии, которые для встречи нас выслали проводников на границу провинции. В этом районе оперирует также группа из „Движения 26 июля“, с ними мы уже установили контакт».
Затем Фидель напоминает, что антикубинская реакция и ранее систематически обвиняла Рауля, Че и других руководителей в принадлежности к коммунистам. Это обвинение сопровождалось требованием убрать их из армии и правительства.
— Скажите мне, это порок? Скажите мне, это непорядочность? Скажите, они не служили честно Кубе? Скажите, они не сделали добро Кубе? Скажите, они не воевали? Но если все это порядочно и достойно уважения и воевали они честно и на пользу родине, тогда разве можно приходить ко мне со сплетнями и интригами, разве можно заниматься интриганством? И в ходе революции, в обстановке, когда в государственном аппарате действительно преобладают контрреволюционеры, а не коммунисты, засорены многие государственные органы, я хотел бы иметь дело с такими товарищами, как Че, какой бы пост он ни занимал. Поэтому, когда пришло время назначить Че президентом Национального банка, мы назначаем его президентом Национального банка, хотя кричать могут сколько угодно.
Это реальность. Начинают болтать о проникновении коммунистов, потом начинают по своему усмотрению всех обвинять в принадлежности к коммунистам. Сегодня говорят: «Уберите тех, кто известен как коммунист», а завтра скажут: «Уберите Че, уберите Рауля, уберите всех остальных», для того чтобы государство само попало в руки контрреволюционеров, чтобы и армия попала в руки контрреволюции.
Мы назначили Камило командующим армией, и я спрашиваю, почему его здесь нет, почему Камило не может защищаться? И я прошу, чтобы он выступил здесь, я прошу, чтобы Камило говорил, чтобы слова Камило также выслушали. Потому что Камило тоже имеет право говорить здесь. (Аплодисменты.) Потому что Камило лес ответственность за командование армией, и если в армии имело место какое-либо «сознательное проникновение», как обвиняемые здесь утверждают, то тем самым они обвиняют Камило, возлагают ответственность на него, поскольку Камило был командующим армией и занимал этот пост по заслугам. И эти обвинения направлены против Камило. И что же выходит: или обвиняемые виновны в клевете, виновны в предательстве, виновны в подыгрывании контрреволюции, когда притягивают за волосы факт пребывания коммунистов в рядах армии, для того чтобы бросить обвинение против революции с единственной целью — вызвать иностранную интервенцию против нашей страны. Значит, виновны они или виновен Камило. Поэтому пусть Камило тоже говорит! Пусть Камило тоже скажет свое слово. (Аплодисменты.)