— В твоем случае все иначе, — вздохнул Джон. — На тебя не давят по жизни. От меня ожидают, что я всегда буду лучшим. Думаешь, одноклассники выбрали меня старостой, потому что я им нравлюсь? Спустись на землю. С седьмого класса все знали, что я стану старостой, ведь это традиция семьи Бартон. Ничего общего с популярностью. Парни меня даже толком не знают.
Удивившись услышанной горечи, я попыталась поднять ему настроение, театрально вцепившись в его рукав:
— Это на меня не давят? Да я книгу об этом могу написать.
— Кажется, что у тебя все всегда под контролем.
— А у тебя нет?
Он рассмеялся, но как-то не весело. Глаза потемнели, и дело было не в цвете.
— Открою тебе большой секрет. У меня — нет. Иногда я думаю, что эта жизнь — отстой. Имею в виду, не кажется ли она тебе безнадежной?
Таким я Джона никогда раньше не видела. Интересно, это что-то новое, или он просто скрывал подобные мысли? Как бы там ни было, я нашла это немного странным. Мы с друзьями постоянно дурачимся, типа жизнь — отстой, но не всерьез.
Какое-то время я просто смотрела на него с единственным желанием — причесать: меня раздражал его рыжий чубчик.
— Только когда мама находит причины не отпускать меня гулять. Или когда боюсь ничего не добиться в жизни, не сумев подняться по социальной лестнице, — ответила я максимально честно.
— Ну, поскольку я гуляю, когда захочу, и могу подняться по социальной лестнице, твоих проблем мне не понять.
— А в чем твоя проблема, Джон?
— Я не знаю, чего хочу от жизни, но точно знаю, чего не хочу. Не хочу давать обещаний, которые не смогу выполнить. Не хочу, чтобы мои дети страдали всякий раз, как я приму неправильное решение и очередной журналист вываляет меня в грязи в своей статье. Не хочу слишком большой ответственности. Из-за этого я кажусь слабым и нечестолюбивым? Ну что ж, значит, я слабый и нечестолюбивый. Я не хочу карабкаться на вершину, Джозефина. Мне и так хорошо. Но когда твой отец министр в парламенте, от тебя ожидают амбициозности. А если ты не в состоянии реализовать свои амбиции, старый добрый папочка поможет.
— Так скажи ему то же, что и мне.
— Хорошо. Пойду, найду его. Вернусь через минуту, — сказал Джон, вставая.
Я схватила его за руку, и мы расхохотались.
— Ты явно не знаешь моего отца, Джозефина.
Позади меня раздался какой-то звук, и я поморщилась, увидев идущую к нам Иву.
— Я тебя обыскалась, — с улыбкой сказала она Джону.
Иву-крапиву редко увидишь улыбающейся, разве что когда она подлизывается к монахиням.
— Наслаждаюсь обществом красивой, обворожительной, неординарной девушки, — ответил Джон.
— В самом деле? И где же она? — поинтересовалась Ива, послав мне неискреннюю улыбку.
— Ладно, паразитка, ты меня нашла. Готов поспорить, хочешь, чтобы я подбросил тебя домой.
— Ты прав, и подумай, кстати, о вечеринке Сары Спенсер. Одна я не пойду.
— Нет желания общаться с напыщенной публикой, которая обсуждает только, какой автомобиль получит на восемнадцатилетие.
— Да брось, Джон. Сара же дочь доктора Спенсера. Лучшего друга отца. Я вынуждена пойти, — принялась упрашивать Ива.
Обдумав просьбу, он пожал плечами.
— Я это запомню. Взятка свыше двух долларов не облагается налогом.
— Спасибо, — победно сказала Ива. — Встретимся у входа через пять минут.
Мы проводили ее взглядом, после чего Джон повернулся ко мне с улыбкой.
— Пойдешь на вечеринку? — спросила я.
Он изобразил притворный ужас.
— Доктор Спенсер крупнейший инвестор моего отца. Разумеется, я пойду. Более того, даже буду очаровательным с Сарой Спенсер и постараюсь не выходить из себя, когда отец подарит ей ключи от «Феррари».
— От «Феррари»? — изумленно переспросила я. — Я бы землю целовала даже за подержанный «Мини Купер».
— На Северном побережье в нашем кругу отцы стараются перещеголять друг друга. Так повелось еще с нашего детства. Если бы Ива получила на десятый день рождения десятискоростной велосипед, мой отец подарил бы мне еще круче. Дошло до того, что если я чего-то сильно хотел, то говорил Иве, она просила у отца, и на следующий год я гарантированно получал желаемое. И наоборот.
— Я и не подозревала, что вы с Ивой так дружны.
— У нас не было выбора, но все сложилось удачно, мы поладили.
Джон со вздохом встал и предложил мне руку. Мы побрели назад в здание.
— Как относишься к английской литературе? — поинтересовался Джон.
— Нравится «Макбет». Выпускникам собираются показать экранизацию Дзеффирелли.