— Хочешь, сходим вместе.
Улыбнувшись, я кивнула.
— С удовольствием.
Из школы начали выходить люди, и я заметила маму с сестрой Луизой, посматривающих на меня и недовольно качающих головами. Опять влипла.
— Эта монахиня меня ненавидит.
— Ива считает ее ожившей куклой.
— Ага, куклой вуду, — проворчала я. — Пойду уведу маму, пока сестра еще на что-нибудь не пожаловалась.
— Не буду мешать. Приятно было сегодня разбить тебя в пух и прах.
— Не надейся, что в следующий раз так повезет, — крикнула я ему вслед.
Все выходные я размышляла о перепадах его настроения. Встреча лицом к лицу с этим новым Джоном на время меня расстроила.
Впервые я увидела его около двух лет назад во время дебатов. Одна девочка из команды уехала учиться по обмену, и меня попросили ее заменить. Мы с ним были третьими спикерами, а тема настолько скучной, что даже вспомнить не могу. Зато отлично помню его оценивающий взгляд и фразу «Мне скучно», произнесенную одними губами.
С той самой минуты я решила остаться в команде и ни разу не пожалела. Каждый раз, когда мы одновременно участвуем в дебатах, после их окончания мы сбегаем вместе и болтаем. Это в каком-то смысле самые яркие моменты моей скучной светской жизни.
Еще одно интересное событие, случившееся в эти выходные — я получила работу в «Макдоналдсе». Мы с Анной увидели объявление в местной газете и решили рискнуть. «Макдоналдс» не самое гламурное место работы, но жизнь на пять карманных долларов в неделю похожа на сериал «Семейка Брейди». Этого я маме говорить не стала, у нее и так уже комплексы.
После того как я рассказала про работу, мы поругались. В конечном итоге она уступила, когда я объяснила, что отец Анны даст ей машину на два наших рабочих вечера в неделю.
Мы с Анной около часа проболтали по телефону. Обсудили ужасную униформу в «Макдоналдсе», всех парней из школы святого Антония, которые пойдут на танцы, и особенно, куда потратить заработанные деньги.
«Спортсгерл», «Кантри Роуд» и «Эсприт» — мы идем.
Глава пятая
Я в миллиардный раз посмотрелась в зеркало, в стопятьсотый расчесала челку и пожелала, чтобы горловина не была такой высокой.
Бабушка вызвалась сшить мне платье. Я просила короткое, черное, бархатное, с заманчивым вырезом. А получила зеленое (потому что, по ее словам, черное носят только в трауре), до колен и горловина норовила меня задушить.
— Джозефина, зачем ты обула эти грубые ортопедические ботинки? — спросила мама с порога.
— Мам, это «Док Мартенс», — просветила я ее.
— Ну прости мое невежество.
— Это модно.
— Ты бы выглядела прелестнее в матовых черных туфельках. Разве так необходимо выглядеть как все?
Я уставилась на нее, теряя терпение.
— С таким воротником я похожа на Деву Марию.
— Не думаю, что Дева Мария когда-либо носила бархатное платье до колен. А сейчас переобуйся, сделай маме приятно.
— А что, если никто не пригласит меня на танец? — взволнованно спросила я.
— Потому что ты не обуешь ботинки от этого доктора?
— Нет, — сказала я. — Меня могут счесть непривлекательной. Заиграет музыка, и всех девушек кроме меня пригласят на танец.
— В сотый раз повторяю, Джози, ты чудесно выглядишь. Тебе следует чаще распускать волосы. Не могу поверить, что тебе достались такие красивые волнистые волосы, а ты их не ценишь.
— Ты все это говоришь, потому что ты моя мама.
В дверь позвонили, и она отвернула меня от зеркала.
— Иди переобувайся, а я впущу девочек.
Я крепко ее обняла и рассмеялась.
— Мам, спасибо, что отпустила меня на этот вечер. Больше никогда ничего не попрошу.
— Будь дома в двенадцать и не минутой позже, — велела она.
— Даю честное слово.
— И сделай так, чтобы мне не пришлось выслушивать всякие слухи, и не поддавайся влиянию этой неразумной Серы.
— Ладно, ладно.
Это были первые региональные танцы, призванные объединить школы. Кроме школы святой Марты и святого Антония пригласили также учеников школы имени Кука и пресвитерианской частной школы с совместным обучением.
— Оно прекрасно, — прощебетала Анна, имея в виду мое платье.
Она была одета в белую блузку и голубые полосатые брюки. Длинные волосы завязала в высокий конский хвост.
— Вырез словно хочет ее задушить, — заметила Сера, когда я забиралась в машину ее отца.
Я выхватила у нее компактное зеркальце и заколола волосы.
— Думала, ты будешь в «Доксах», — сказала Ли, увидев мои туфли.
— Мама воспитывает во мне индивидуальность, — пояснила я, поправляя ее сережку.