Я влюблена.
Я не хочу любить Джейкоба. Хочу любить Джона Бартона, чтобы все мне завидовали, но к Джону я ничего такого не чувствую. Кажется, я начинаю понимать, что не всё складывается так, как хочется.
И получается иногда даже лучше.
Глава семнадцатая
Только во время июньских каникул, когда мы отправились в Аделаиду, я стала по-настоящему узнавать Майкла Андретти.
Да, мы вроде как сблизились, пока я работала днем у него в конторе, но в основном я делала для него фотокопии и кофе. Если бы за фотокопирование выдавали дипломы, я бы точно получила диплом с отличием.
До сих пор поверить не могу, как быстро между нами всё случилось. Еще полгода назад я знать не знала своего отца, да и не хотела этого. А сейчас вижусь с ним по три раза в неделю, а когда не вижусь, он мне звонит. Каким-то чудом мы прекрасно поладили. Нам пока не хватает легкости и раскованности в отношениях, но уважения — хоть отбавляй. Вот уж не думала, что стану уважать отца.
— Если ты такой богач, почему мы едем на машине, а не летим первым классом «Ансетта»? — поинтересовалась я, когда мы проехали через уже сотый городишко, где, по всей видимости, жили одни старики и дамы среднего возраста.
— Решил, что так будет приятнее, и я не летаю первым классом «Ансетта». Я летаю бизнес классом «Австралии».
— Терпеть не могу долгие путешествия.
— Джозефина, ты только посмотри, какой прекрасный вид.
— Прекрасный? — покосилась я на отца. — Майкл, вокруг же все коричневое. Пять часов кряду один и тот же пейзаж. Нудятина, а у тебя даже нет магнитофона. Просто невероятно.
— Но ведь с момента, как мы покинули Сидней, ты со столькими людьми познакомилась. Многие подростки о подобном могут только мечтать. Тебе, считай, повезло: ты расширила свой кругозор.
— Они все скучные. Рассказывают скучные истории. И детей нигде нет, а в том последнем пабе подавали спагетти из лотка с подогревом. Меня скоро стошнит, и голова раскалывается, — пожаловалась я.
— Тебе нужны солнцезащитные накладки на очки. Такие, как я ношу, — посоветовал Майкл, глядя на меня.
— Ты в них похож на агента ЦРУ.
— Агентам ЦРУ не приходится нянчиться с семнадцатилетними язвами, которые воображают, будто такие умные, что могут править миром, — сухо парировал он.
— Нет, они тратят восемь лет на присмотр за семидесятилетним стариком, который воображал, что может править миром, настолько он умный.
— А ты бы лучше занималась чем-то другим, так я понимаю?
— Естественно.
Я запихнула в рот четыре мятных леденца, чтобы не укачало, и страдальчески откинулась на спинку.
— Ну и что сказал Джейк, когда ты звонила?
— Джейкоб, — поправила я. — У него всё хорошо.
Майкл познакомился с ним, когда тот пришел забрать меня из адвокатской конторы. Не знаю точно, что о нем думает мой отец, но он постоянно интересуется маминым мнением о Джейкобе и часто расспрашивает меня, что за человек этот Джейкоб. Кстати говоря, мамино первое впечатление о Джейкобе изменилось. Он как-то на днях заскочил к нам на обед и вымыл тарелки. А поскольку путь к сердцу моей мамы лежит через домашнюю работу, то Джейкоб теперь просто звезда.
— Он просил называть его Джейк, когда недавно звонил тебе в офис. Мы довольно приятно поболтали, после того как я сказал ему больше не беспокоить тебя на работе.
— О, ты так и сказал? О чем вы говорили?
— О машинах. Ты понравишься Джейку, если хоть что-то знаешь об автомобильных двигателях.
— Неправда. Я ничего не смыслю в автомобильных двигателях и нравлюсь ему.
— Ах, ну ты же умна и физически привлекательна. Разумеется, ты ему нравишься.
Я громко рассмеялась и, повернувшись к отцу, переспросила с улыбкой:
— Физически привлекательна?
— Определённо, хороша. Как твоя мама в твои годы. Мужчины, берегитесь!
— Ух ты, значит, я тебе ее напоминаю?
— Она не была такой грубой, выглядела лучше, но по надменности вы похожи. После того как я впервые попытался ее поцеловать, она несколько недель не смотрела в мою сторону.
— Я бы тоже не смотрела. Было бы на что.
— Ну спасибо, — произнес он явно уязвленный. — К твоему сведению, ты похожа на меня больше, чем тебе говорят. Просто ты ухитрилась быть похожей понемногу на всех.
— Она тебе очень нравилась? — тихо спросила я.
Он пожал плечами:
— Тогда мне нравились все девушки. А я — им, — добавил он с притворно зловещим смешком.
Прикольно было видеть его с такой стороны. Обычно он супернормален и прозаичен.