— Ты мне нравишься больше. Ты «хорошие люди», как сказал бы дядя Рикардо.
Он посмотрел на меня и так красиво улыбнулся, что я начала влюбляться в мысль, что он мой отец.
— Если бы я выбирал дочь, то выбрал бы тебя.
Я была тронута, поскольку знала, особенно после наших нескольких первых встреч, что ему сложновато было меня принять.
— Да, мне свойственно так действовать на людей, — сказала я с фальшивой скромностью.
Он рассмеялся и, протянув руку, коснулся моего лица.
— Ты хорошая девочка, Джозефина.
— Нет. Я славная девочка. Между «хорошая» и «славная» все-таки есть разница.
— Двоякий смысл?
— Ага.
Я предложила ему шоколад — он покачал головой.
— Меня уже едва не воротит. Не ешь больше, Джози.
— Еда отвлекает от этого дерьмового пейзажа.
— Сядь назад и поспи.
— О, чудесно. Значит, если мы вдруг попадем в аварию, а я в это время буду спать, то, поскольку моя сопротивляемость смерти будет низкой, очнусь я уже в морге.
— Совсем не обязательно, — заметил он, качая головой.
— Так мне сказал Джейкоб. А еще он говорит, чтобы я никогда не читала в машине.
— Мы скоро приедем в Брокен-Хилл, так что, если хочешь помыться, приготовь одежду.
— Как люди здесь живут? Я бы не смогла.
— А если однажды придется?
— Ну нет.
— А вдруг выйдешь замуж за местного парня?
— Тогда... — пожала я плечами, — ...он может переехать в Сидней.
— А если придется пойти на компромисс?
— Нет, не в моем случае, — откровенно призналась я. — Я ничего не делаю по принуждению, только по своему желанию.
Майкл с ворчанием открыл люк.
— Однажды ты поймешь, Джози.
— Говоришь, как мама, — сказала я, высовываясь в потолочный люк.
— Сядь на место, — крикнул он.
— «Есть край равнин широких…[7]» — принялась декламировать я.
— Я ненавижу эту поэму, Джози.
— «Могучих, древних скал...»
И весь остаток часа я читала отцу стихи, проверяя, на сколько его хватит, но в итоге узнала, как много унаследовала от Майкла Андретти.
Спустя три дня после выезда из Сиднея мы добрались до Аделаиды. Я моментально в нее влюбилась. Тут совершенно потрясные дома с преогромнейшими садами перед ними. Квартира у Майкла в пригороде, возле пляжа Гленелг. Она на третьем этаже, и поэтому оттуда видно воду. Это так круто — сидеть, даже в холодную ночь, на балконе, попивать горячий шоколад и смотреть в даль. Просто фантастика.
Должна признаться, я заранее нарисовала себе картину того, какими окажутся мои каникулы. Представила, как меня встретят бабушка и дедушка. Наверное, крепко обнимут, пустят слезу, скажут, что я точная копия Майкла. Но ничего такого не случилось. Они, похоже, еще не до конца поверили, что у них есть внучка: Майкл рассказал им обо мне всего месяц назад.
Но мне очень нравилось быть рядом с Майклом. Так здорово открывать для себя, какой он. Ну, то есть, когда еще бывает, что ты совсем не знаком с родителями, и тебе только-только предстоит их узнать?
Когда Майкл расслабляется, он болван болваном. Травит допотопные анекдоты и вещает о том, что терпеть не может современную музыку, ну, кроме Билли Джоэла. Не верит в коммерческое телевидение (его любимая передача — «Четыре угла»). А еще он не умеет готовить, и все две недели мы питались едой «на вынос».
Вообще,жить под одной крышей с мужчиной было необычно, ведь прежде я не имела подобного опыта. То есть, я не привыкла к тому, что посреди ночи находишь туалетное сиденье поднятым, или лицезреешь мужское нижнее белье — или как там оно называется, — висящее на веревке для сушки. Да, несколько необычно. Вдобавок я вскоре выяснила, что можно одновременно покупать как трусы с ширинкой, так и нормальные.
Но самой прекрасной стороной жизни вместе Майклом был его храп. Помните, я говорила, как до чёртиков боюсь ночную пору, поскольку кажется, будто все умерли? Уже то, что я всего лишь слышала, как Майкл храпит, «оживляло» ночь. Иногда я просто лежала и улыбалась. А почему, сама точно не знаю. Может, окончательно поверила, что у меня есть отец. Я даже не осознавала, как это будет для меня важно.
Что до его семьи, ну, Паулина, его сестра, как-то взяла меня пройтись по магазинам, и тогда же я ужинала в еедоме. У нее трое детей, и они буквально не отлипали от меня. Всё-таки классно иметь двоюродных братьев и сестер. Бабушка с дедушкой, думаю, пусть и нехотя, но признали меня. Однажды Паулина привезла меня к ним, а дети откопали несколько фотоальбомов.
Дед называл всех и каждого на фото. Его изрядно восхитило мое умение говорить по-итальянски, и он сказал мне продолжать в том же духе, а потом бабуля показала маму на снимке шестидесятых годов — на общей фотографии на пляже Кронулла.