Я пожала плечами.
— Знаешь, он очень крутой. Не настолько, как если бы водил спортивную машину и модно одевался, но все равно крутой. Он честный. В нем нет дерьма.
— Не спеши, и у вас все получится.
— Между прочим, я удивлена. Думала, ты будешь ревновать, запрещать нам встречаться и все такое. Если бы ты сказала, что против, я бы с уважением отнеслась к твоим чувствам.
— Да конечно! — расхохоталась мама. — В любом случае, что касается тебя, он не представляет для меня угрозы. Ты уже достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения, хотя, если в следующем году ты придешь ко мне и скажешь, что хочешь переехать в Аделаиду, я пущу тебе пулю промеж глаз.
— Вот черт! Вычеркиваю это из своего списка, — со смехом ответила я.
Подошел официант, и мы заказали ланч, посмеявшись вместе с парнем, когда он опробовал на нас свой итальянский.
— Жаль, что мы не можем делать так каждую неделю, — вздохнула мама. — Мне хотелось бы дать тебе гораздо больше, Джози
— Мама, бога ради, так говоришь, словно кто-то из нас умирает. Я жалуюсь на свою жизнь, потому что эгоистка, а не потому, что ты не можешь обеспечить мне лучшие условия. Для неполной семьи у нас все почти идеально.
— Идеально?
Мы снова рассмеялись.
— Ну, ты-то точно идеальна. Майкл мне немного рассказал о тех временах, когда вы были молоды. Он сказал, ты была сексуальной.
— Потому что, когда мы встречались, он был зациклен на сексе. Майкл был очень элегантным молодым человеком. Девчонки с ума по нему сходили, а матери — обожали и мечтали, чтобы он выбрал их дочь. Казалось, он шагал по жизни легко и без проблем. — Мама погрустнела и задумалась, и мне стало интересно, действительно ли она его разлюбила. — Вот только я стала проблемой. Мы с тобой. Чтобы справиться, требовалось мужество. Мне было шестнадцать, Джози, и мне было очень страшно, когда Майкл оставил меня один на один с моим отцом. Ничто так не пугало меня в этой жизни, как родной отец.
— Почему ты боялась дедушку?
Мама пожала плечами.
— Мне кажется, он никогда по-настоящему меня не любил, и я всегда пыталась понять, почему. По-моему, он и нонну не любил, но она была для него хорошей женой. Всегда принимала исключительно его сторону. Такое чувство, словно она была ему чем-то обязана, но я не понимала, чем именно. Нонна была красавицей, а вовсе не уродкой, на которой никто другой не женился бы.
— Ты никогда о нем особо не рассказывала.
Мама послала мне легкую улыбку.
— Я частенько молилась по ночам, чтобы моими родителями были тетя Патриция и дядя Рикардо, но потом начинала переживать, что как бы предаю свою маму. Несмотря ни на что, я знаю, что она по-своему меня любила. Проблема в том, что из-за этого она чувствовала себя виноватой.
— Я бы хотела выйти замуж за кого-нибудь вроде дяди Рикардо. Кажется, он был очень романтичным в молодости. Нонна рассказывала столько историй.
— Он не мог пустить меня к себе, когда я забеременела тобой. Если бы он на это пошел, отец никогда не разрешил бы маме видеться с сестрой. Но дядя позволил маме Роберта взять меня к себе. Сказал, что не может повлиять на то, кого его дочь пускает в свой дом. — Мама снова погрустнела. — Отец чуть ли не плюнул мне в лицо. Всячески меня обзывал. Проституткой, потаскушкой. Ударил меня, даже маму ударил. И что самое худшее, он никогда тебя не видел, Джози. Никогда не видел собственную внучку. Скажи мне, что важнее? То, что другие думают о твоей семье, или любовь?
— Мама, ты столько пережила, а я, кажется, никогда этого не ценила, но обещаю исправиться.
— О, Джози, — вздохнула она. — Я рассказываю об этом не затем, чтобы ты почувствовала себя виноватой. Ты самый важный человек в моей жизни. Ты единственная любишь меня по-настоящему. Все остальные, кому я когда-либо дарила свою любовь, причинили мне боль. Майкл Андретти предал мое доверие. Мама всегда сдерживала чувства, а отец вообще никогда не любил. Но ты всегда рядом со мной, а неуважение, которое выказываешь, проявляет к своим родителям каждый ребенок.
— О боже, ма, если так пойдет и дальше, в следующей четверти мне не в чем будет исповедоваться, ведь я уверую, что являюсь образцом добродетели.
— Ну, так далеко мы не зайдем.
Мы доели, почти не разговаривая, и решили продолжить наш пир мороженым в гавани Дарлинг, где, усевшись на пирсе, просто крутили головами по сторонам. Рядом играл джаз-бэнд, а чуть дальше бродячий артист разыгрывал комедию, хватая прохожих и заставляя их ему помогать. Казалось, все веселились, наслаждаясь царящей вокруг атмосферой.
— У Майкла есть девушка, — решила сообщить я.