— Я буду по тебе скучать, когда ты уедешь назад в Аделаиду.
— Никуда я не уеду. Я купил дом в Балмейне.
— В Балмейне? — завизжала я.
— Ты привлекаешь всеобщее внимание, — заметил Майкл.
— Бог мой! Когда ты его купил?
— Я как раз в процессе покупки.
— Боже, как здорово! Это так близко. Могу у тебя заночевать — мы бы заново обставили дом и все такое.
Он закатил глаза, откусывая кусочек чесночного хлеба.
— Мама знает?
— Кажется, я упоминал об этом.
— На одном из ваших тайных свиданий?
— Ты невыносима.
— А как же бухгалтер из Аделаиды?
— Не лезь не в свое дело.
— И все-таки?
— В жизни не видел человека любопытнее тебя, — вздохнул он, качая головой. — Мы решили расстаться. Полюбовно.
— Черт, сказать, что я расстроена — это ничего не сказать.
— По твоему тону слышно, — сухо заметил Майкл. — Это было нелегкое решение, но мне нужно было правильно расставить приоритеты. Восемнадцать лет назад я сбежал от ответственности — мне не стоило так поступать с твоей мамой. Я не могу снова убегать — я постарел и бегаю медленнее. Хочу теперь проводить время с вами.
— Значит, это не имеет никакого отношения к твоему пылкому увлечению мамой?
— Джо-о-ози, — раздраженно протянул Майкл.
— Бухгалтер была не в твоем вкусе. Ты говорил, она ест спагетти вилкой и ложкой.
— Я и хорошее о ней говорил.
— Правда? Например? — усмехнулась я. — Что она привлекательна, умна и успешна? Я тебя умоляю, в жизни есть более интересные вещи.
— Я затыкаю уши.
Остаток ужина прошел спокойно — я больше не донимала Майкла. Потом он провез меня мимо своего дома, чтобы показать, как тот выглядит снаружи. В Балмейне, пожалуй, самые здоровские пабы, книжные магазины и недорогие рестораны, и район прямо-таки дышит историей. Дом Майкла, сооруженный из песчаника, был совсем маленький — меньше, чем наш, но с надстроенной мансардой, которую, как предполагалось, я буду занимать на случай ночевки. Сад просто очаровывал, и я уже представляла, что смогу с ним сделать.
Майкл отвез меня домой и, прислонившись к машине, ждал, пока я дойду до ворот. А я развернулась и пошла назад к нему.
Обняла его и почувствовала, как он обнял меня в ответ.
— Я люблю тебя, ты же знаешь.
— А все потому, что я такой милый, — усмехнулся он, ущипнув меня за щеку.
— Обычно так говорю я.
Мы еще немного посидели на крыльце. Говорили мало — не было особой нужды. Промелькнула мысль, что еще год назад Майкла не было в моей жизни, и это по-настоящему меня напугало.
Маму я застала за просмотром телевизора и тихо села с ней рядом. Так, прижавшись друг к другу, мы просидели какое-то время.
Я не была уверена, с чего начать разговор о своем удочерении или смене фамилии. Мама не знала историю с Маркусом Сэндфордом и понятия не имела, как мало фамилия Алибранди для нас всех значила на самом деле.
— И что вы решили? — в конце концов спросила она во время рекламной паузы.
Я посмотрела на нее, пожала плечами и спросила:
— Что первое пришло тебе в голову?
— Я расплакалась.
— У меня ощущение, что, принимая фамилию Андретти, я отвергаю тебя и нонну, — призналась я маме.
— Джози, я сердцем чувствую, что ты никогда бы от меня не отказалась. Так что я знаю, что ты меня не отвергаешь, и нонна тоже это знает, раз уж признала Майкла. Поэтому я приму любое твое решение, хоть и расстроюсь. Просто ты так долго принадлежала только мне, но теперь ты и его тоже.
— Если все-таки я на это решусь, — сказала я, глядя на изображение на экране, — думаю, это будет сделано в первую очередь для него. — Я глянула на маму. — Наверное, если стану Андретти, он перестанет корить себя за то, что сбежал. В прошлом году я бы сказала: «Да какая разница, чего он хочет?» Но теперь мне хочется облегчить его чувство вины. Я знаю Майкла, мам — он точно себя из-за этого поедом ест.
— Поступай, как считаешь нужным, — сказала она.
— Но удочерения я не хочу, — категорично добавила я. — Мам, поменять фамилию — это одно, но удочерение — это совсем другое, и мне этого не надо. Человека забирают в другую семью, потому что его собственная мать не может о нем позаботиться или потому что он круглый сирота. Но у меня есть ты, и еще может быть Майкл безо всякого удочерения.
— Ему очень повезло, — заметила мама, беря меня за руку.
Я прижалась к ней и вздохнула.
— Не только ему. Нам всем очень повезло.
Глава тридцатая
Мы с Джейкобом Кутом официально всё. Знаю, я рассказывала о наших прежних стычках, но на этот раз, кажется, все действительно кончено, потому что он пришел и заявил об этом прямым текстом.