Я проплакала десять с половиной часов. Кажется, прослушивание сборника двадцати лучших сентиментальных песен тоже не помогло.
Он пришел днем, потому что мы оба закончили школу. Я ожидала чего-то нехорошего, так как ранее Анна обмолвилась, что Джейкоб был на церемонии награждения, однако не подошел ко мне поболтать. И все-таки он обнял меня, так что я надеялась услышать объяснение.
— Дело не в тебе, — сказал он.
— Что ты имеешь в виду, Джейкоб? — встревоженно спросила я.
Он вздохнул и покачал головой.
— Я думаю, нам нужно сделать перерыв.
Так я поняла, что у наших отношений нет будущего. Так говорят, когда не хотят обидеть своего партнера. На самом же деле он хотел сказать, что нам больше никогда не быть вместе.
— Почему? — спросила я, вцепившись в его рубашку. — Что я сделала? Что произошло?
— Дело не в тебе.
— Хватит это повторять! — закричала я.
— Слушай, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Я просто не готов к серьезным отношениям, с кем бы то ни было.
— Джейкоб, что на тебя нашло? Ты никогда раньше так не говорил.
Я изо всех сил старалась сдержать слезы. Я хотела быть сильной, стойкой. Нельзя было позволить себе цепляться за его рубашку и умолять.
— Мы слишком разные. Ты отличница, а я идиот.
— Не говори так! — воскликнула я. — Никакой ты не идиот, глупый ты идиот!
— Знаешь, я был на церемонии награждения в вашей школе. Ты получила сотню наград.
— Вообще-то, три.
— Да без разницы. Это означает, что ты лучшая из всего выпуска по трем предметам, Джози. А я даже не уверен, что сдал экзамены.
— Поверить не могу! С каких пор ты начал жалеть себя? Ты всегда был самым уверенным в себе человеком из всех, кого я знаю. Никогда не притворялся, не строил из себя того, кем не являешься на самом деле. Какая муха тебя укусила?
— Все это время я обманывал сам себя. Раньше я гордился своими низкими оценками. Твердил себе: «Да какая разница?». Я собирался стать механиком, поэтому меня не волновали отметки, которые я получал. Но потом я встретил тебя, и все изменилось. Я многое переосмыслил. Я понимаю, что никогда не смогу достигнуть твоего уровня, не смогу сравниться с тобой. Когда ты рядом, я чувствую себя неудачником и ненавижу себя за это. Мне нужно многое обдумать. Понять, чего я хочу от жизни. Но я не хочу, чтобы ты винила себя.
Я смотрела на него, не веря своим ушам.
— Ты говоришь, что я заставляю тебя чувствовать себя неудачником, который меня недостоин, а потом уверяешь, что я не должна винить себя? Я думаю, ты лжешь. Просто тебе нужна другая. Кто-то более подходящий, та, которую ты мог бы с гордостью представить друзьям. В этом дело, да? Ты ни разу не приводил меня в свою компанию. Я знаю лишь Антона, и то только потому, что он без ума от Анны.
— Бред собачий! — воскликнул Джейкоб. — Как насчет тебя и твоей бабушки? Мы ведь до сих пор не знакомы, Джози. Потому что я недостаточно хорош! Это ты ждешь кого-то лучшего! Возможно, кого-то, кто нацелен на высшее образование. Например, кого-то похожего на Джона Бартона.
У меня отвисла челюсть.
— Как ты смеешь вмешивать сюда несчастного Джона? С его смерти не прошло и месяца. Ты хотя бы слышал о понятии «время траура»?
— Не-а. Разве ты забыла? У меня нет правил, нет порядков. Нет воспитания. Ничего. Я подчиняюсь лишь законам. У меня нет принципов. Я не итальянец...
— Вот именно! — воскликнула я. — Все дело в этом, не так ли? А не в том, что рядом со мной ты чувствуешь себя неудачником. Все дело в том, какая я! Или в том, каковой я не являюсь!
— Ты слишком эмоциональна. Честно говоря, это сводит меня с ума. Возьми себя в руки! — прорычал он, встряхнув меня.
— Мне нравится быть эмоциональной. Итальянки всегда эмоциональны. Зато вы, австралийцы, настоящие куски льда.
— Будь разумной. Ты тоже австралийка.
— Я живу эмоциями, запомни, Джейкоб. Эмоциональные люди могут иногда быть безрассудными, и я не австралийка. Я понаехавшая. Австралийка я только тогда, когда местным хочется навесить на меня этот ярлык, а в других случаях я вроде как исчезаю или возвращаюсь в состояние неопределенности. Вот и вся суть проблемы, Джейкоб. Моя кровь слишком чужеродна для тебя.
— Я не расист, — сердито ответил Джейкоб. — Не смей мне это приписывать. Ты просто запуталась в том, кем себя считаешь, и тебе кажется, что люди клеят ярлыки. Мне нравится твоя культура, Джози. Она отличает тебя от моего окружения, и именно это меня в тебе привлекло. Потому что никогда прежде я не встречал девушку, похожую на тебя. Наверное, зря я рассказал о том, как чувствую себя рядом с тобой, ведь это не означает, что это ты заставляешь меня так чувствовать. Дело во мне. Ты просто на многое открыла мне глаза. Иногда, проводя время с друзьями, я начинаю чувствовать себя чужим среди них из-за тебя. Ведь ты открыла мне целый мир. Я уже не хочу быть механиком, чтобы работать целыми днями, а затем проводить вечера в пабе. Не хочу жениться на ком-то подобном себе, завести двоих детей, жаловаться на высокую квартплату и цены на бензин и вечно экономить. В прошлом году я был согласен на такую жизнь. Хотя нет, не так. В прошлом году я думал, что жизнь состоит только из этого. Но в этом году благодаря тебе я понял, что в ней есть куча всего другого. Я все еще хочу быть механиком, но хочу выйти из своей зоны комфорта и рассмотреть иные варианты. Я не хочу заниматься тем, что другие люди полагают пределом моих возможностей. Не хочу жить по стандартной схеме только из-за школы, в которой учусь, или района, в котором живу. Я хочу иметь в своей жизни все то, от чего отказался Джон Бартон из-за страха выйти из зоны комфорта. Но я должен сделать все сам.