Думаю, в конечном итоге какой бы умной я ни была и чего бы ни достигла, для этих людей я так и останусь в какой-то мере иммигранткой из Глиба.
Знаете, как неприятно? Почему они не могут понять, что это и моя страна тоже? Почему мне хочется проклинать эту страну так же сильно, как и любить? Когда я найду ответы, и найду ли вообще, изменится ли что-нибудь?
Я облегченно выдохнула, когда Джейкоб забрал меня с работы в адвокатской конторе после обеда. Мне необходимо было его присутствие, чтобы успокоиться, чтобы знать, что он меня принимает. В лифте он наклонился и поцеловал меня, но остановился, когда двери открылись.
— Закрой глаза, — сказал он и потащил меня наружу.
— Что ты делаешь? Нас же все увидят!
— У меня тебе сюрприз.
— У меня для тебя сюрприз, — поправила его я.
— У тебя тоже? — удивленно спросил он.
— Нет, — покачав головой, сказала я. — Правильно не «тебе», а «для тебя».
— Без разницы, — раздраженно отмахнулся Джейкоб. — У меня есть для тебя сюрприз.
— Что это?
— Глупышка, если я скажу, это будет не сюрприз, так что угадай.
— Дай подсказку.
— Просторный, — сказал Джейкоб, целуя меня. — С окнами, — добавил, крепко сжимая меня в объятьях. — Там нет ковшеобразных сидений, — выкрикнул он, поднимая и разворачивая меня.
— Машина, — завопила я, не обращая внимания на окружающих людей.
Мы побежали по ступенькам здания суда туда, где был припаркован старый «холден» синего цвета с металлическим отливом.
— Недели две назад кто-то оставил его в гараже Даррена, так что мы поставили новый двигатель, немного подремонтировали и покрасили.
— Теперь без мотоцикла? — спросила я, заглядывая в салон.
— Он у меня еще есть, но тебе больше никогда не придется на нем ездить, — гордо заявил Джейкоб. — Так что думаете, леди Жозефина? — Он поклонился.
Я сделала реверанс и засмеялась.
— Милорд Джейкоб, я в самом деле поражена, — сказала я, драматично падая в его объятья, словно ослабев от избытка чувств.
Майкл, несясь, как сумасшедший, сбежал к нам по лестнице.
— Что с ней случилось? — спросил он, вырывая меня у Джейкоба.
— Майкл, это просто шутка.
Мы с Джейкобом истерически смеемся.
— Чертовы дети. И в чем прикол? — спросил он.
— У Джейкоба есть машина. Разве не потрясно? Он ее сам собрал.
— «Холден». Люблю «холдены», — сказал Майкл, лукаво посмотрев на меня. — Я там сделал своего единственного и неповторимого ребенка.
Он ушел, оставив меня стоять с открытым ртом.
— Ужас, — простонала я. — Как можно так запросто обсуждать это при людях?
— На самом деле, по-моему, это жутко эротично, — сказал Джейкоб, глядя на уходящего Майкла. — В «холдене» они с твоей мамой сделали великую Жозефину Алибранди. Может, в этом самом «холдене»?
— Это мог бы быть «мерседес». Думаешь, моя жизнь была бы другой, если бы меня зачали в «мерседесе»?
Он засмеялся и открыл дверцу, впуская меня.
— Тебе надо было это видеть, Джоз, — воскликнул он, будто взволнованный мальчишка. — Это была кучка металлолома, а я его собрал!
— Ну, а кто-то говорил, что у тебя не получится? Я всегда думала, что ты гений.
— А? — краснея, спросил он.
— Ага!
Перед тем как повернуть ключ зажигания, Джейкоб нежно поцеловал меня в губы.
— У меня просто руки из нужного места растут, Джози, — сказал он, глядя на них. — Может, я и не великий ученый, но руки у меня что надо. Ты другая. У тебя на месте голова.
— С твоими руками и моей головой мы можем прославиться, — сказала я, взяв его за руки и целуя их. — Может стать партнерами.
— И что же будут делать изобретательный адвокат с механиком? — важно спросил Джейкоб.
— Да уйму всего, — взволнованно ответила я. — Можем создать свою компанию. Я буду теоретиком бизнеса, а ты — практиком.
— Ага, сначала мы могли бы стать мужем и женой...
Он прервался на полуслове, осознав, что сказал секунду назад.
— Забудь, — пробормотал он, вынимая сигарету.
Я скрестила руки на груди и быстро взглянула на него.
— Думаю, ты был бы прекрасным мужем.
Джейкоб украдкой посмотрел на меня и пожал плечами.
— Могу поспорить, ты любишь детей и все такое.
Мы засмеялись и обнялись, прежде чем он отпустил меня, и машина тронулась с места.
— Знаешь, что?
— Что? — спросил он.
— Рада, что тут нет ковшеобразных сидений.
— В противном случае я бы и время тратить не стал.
Я перелезла через сиденье и прижалась ближе к нему, обняла его за руку, и в тот самый момент, в ту же секунду представила, что всю оставшуюся жизнь буду с Джейкобом Кутом.
Глава девятнадцатая
День томатов.
О боже, я бы сгорела со стыда, если бы кто-то об этом узнал. В прошлую субботу мы сидели на заднем дворе у нонны Кати, отрезая плохие части перезрелых томатов и затем выжимая овощи.
Разобрав десять ящиков, мы вскипятили томаты, потом раздавили их и снова вскипятили. Так получился соус для спагетти. Мы закрыли его в бутылках из-под пива и оставили храниться в бабушкином подвале.
Не понимаю, почему просто нельзя сходить в магазин «Франклинз» и купить «Леггоз» или особый соус от Пола Ньюмана. От такого предложения у нонны чуть не случился инфаркт. Она посмотрела на маму:
— Где же её культурные познания? — с тревогой спросила нонна. — Она вырастет, выйдет замуж за австралийца, а её дети будут есть рыбу с картошкой.
Мы с Робертом называли это ежегодное мероприятие «День понаехавших» или «Национальный День понаехавших». Мы прохлаждались и гадали, сколько же других бедняжек нашего возраста маются той же фигнёй, но были уверены, что выяснить это не удастся: никто не признается.
Его бабушка, мама, папа, братья и сёстры тоже подъехали, и теперь мы все расселись, как крестьяне из Сицилии. У моего дяди Рикардо на голове красовался носовой платок с узелками на каждой из четырёх сторон. К концу дня у всех детишек на голове окажется такой же самый «головной убор».
— Мы делаем это уже более сорока лет, — сказала мне тётушка Патриция, вытирая руки о фартук в горошек (каждая вторая женщина во дворе в таком фартуке, потому что однажды моя троюродная сестра Рита купила по скидке десять метров ткани).
Нонна и тётушка Патриция сидели бок о бок, лучезарно мне улыбаясь. Они очень похожи, только тётушка Патриция не была такой тщеславной, как нонна, и ничего не делала со своими седеющими волосами. Я бросила взгляд туда, где были мама с дядей Рикардо, и мысленно пожелала, чтобы она посмотрела в мою сторону. Я хотела, чтобы она спасла меня от тётушки Патриции и нонны Кати. От ворошения прошлого и сплетен.
— Помнишь тот год, когда нам помог Маркус Сандфорд, Катя? Австралиец давил с нами помидоры!
— Маркус Сандфорд? — спросила я, глядя на нонну. — Он вернулся?
— Кто такой Маркус Сандфорд? — поинтересовался Роберт, вытирая руки о мою футболку.
— Австралийский полицейский, который помог нам с Катей, когда дедушка Франческо и твой дядя Рикардо были в лагере.
— В каком лагере? — спросил Роберт.
— Во время войны дядя Рикардо с дедушкой Франческо работали на сахарных полях, так что мне пришлось заботиться о Патриции, потому что она опять была беременна, — объяснила нам нонна.