Клотильда миновала распахнутые решетчатые ворота и припарковалась на стоянке возле какого-то массивного строения, похожего на склад или ангар. Анри неуклюже, как побитый, выбрался из машины, и пошел за сестрами. Они шагали медленно, глядя себе под ноги.
В холле стояли три живых растения, боровшиеся с унылостью обстановки и напоминавшие, что за этими стенами существует жизнь. Повсюду висели тяжелые драпировки, очевидно предназначенные для того, чтобы придать помещению торжественность и помочь не обращать внимания на запах дезинфицирующего средства. В уголке примостился Пьер, беседовавший с тетей Фигой. На ней была черная шуба и норковая шапка-ушанка. Он почти сразу уехал — в конце концов, его ждали встречи с родственниками совсем других покойников. Вечером, когда они останутся вдвоем в своей белой спальне, Клотильда перескажет ему события дня, подытожив их одной фразой: «Много времени это не заняло». Тогда Пьер начнет спрашивать, зачем она потащила туда сестру, на что она ответит: «Сама не знаю» — и отвернется к стенке, посылая подальше и Пьера, и его дурацкие вопросы.
Тетя Фига успела настроиться на похоронный лад, и остальным пришлось последовать ее примеру. Накрашенными губами она клюнула в щеку сначала зятя, потом племянниц, которые сейчас же вспомнили запах ее духов. Запершись в ванной ее дома в Нормандии, они поливали ими друг дружку — «Ночным полетом» средь бела дня. Все гуськом, ступая на цыпочках, двинулись вслед за Клотильдой. Алиса поймала себя на том, что говорит почему-то на повышенных тонах.
— А там что? — спросила она, ткнув пальцем в задрапированные боксы.
— Мертвецы, — шепнул Анри.
Она шарахнулась от него как от прокаженного и прибилась к тете Фиге.
— Что там, за этими занавесками? — Ее голос звучал неуместно громко.
Тетя Фига внимательно посмотрела на нее и ответила, тоже не понижая голоса:
— Покойники. Каждый в отдельном боксе.
— А наш где? — не унималась Алиса.
— Ты не можешь помолчать? — оборвала ее Клотильда.
Появилась невысокая женщина, раздвинувшая драпировки перед дверью в небольшой зал. Алиса успела заметить гроб и обитые зеленым бархатом стулья.
Клотильда шагнула в бокс, Алису кто-то подтолкнул в спину, и она очутилась нос к носу с матерью, которую не видела несколько лет. Несколько секунд она стояла неподвижно, а потом странно высоким голосом заговорила:
— Вот чудно, а? Я и не помнила, что у нее волосы такие седые. А они ее что, подстригли, да? — И смерила сестру взглядом, которого та за ней не подозревала. — Слушай, а что на ней за платье? Надеюсь, это не ты выбирала фасон? — Она улыбнулась тете Фиге и Анри, которые молча смотрели на покойницу. — До чего жарко здесь. И запах какой-то… Это чтоб они не протухли, да? Ой, тетя Фига, ты посмотри, у нее на щеке пятно, это случаем не… А откуда букет? Надо же, роскошь какая! — Она снова уставилась на Клотильду. — Можно снять пальто? А то тут градусов пятьдесят, не меньше. — Она засмеялась. — Смешно. Мертвецов наряжают. Все равно что надевать туфлю на деревянную ногу. — Приблизившись к гробу, она пощупала атлас, на котором покоилась голова ее матери. — Светло-зеленый — это хорошо. Ты молодец, Клотильда. Отличный оттенок.
Алиса уже собиралась тщательно проинспектировать древесину гроба и ручек, когда тетя Фига решительно взяла ее под руку и поволокла прочь из зала. Только на улице, дотащив до пустынной автостоянки, она выпустила свою добычу. Алиса пошатнулась и прислонилась к машине, чтобы не упасть. Тетя Фига повернулась идти обратно, оглянулась, вернулась к племяннице и встала рядом с ней, опершись о бок «альфа-ромео». Алиса смотрела вдаль, туда, где в небо стрелой уходил шпиль собора. Они помолчали. Алиса слышала, как с присвистом дышит тетка, несмотря на возраст так и не бросившая курить и отдававшая предпочтение довольно крепким и безумно дорогим английским сигаретам в позолоченных пачках. Ее показное спокойствие могло обмануть кого угодно, но только не стоявшую рядом Алису, с чуткостью прибора воспринимавшую исходящие от той тревожные волны, заставлявшие вибрировать окружающий воздух.