Алиса закрыла глаза. Интересно, где сейчас Венсан и дети. Она испытывала потребность точно знать, где они находятся в каждый момент времени и чем заняты. Наверное, уже приехали. Приятно будет снова их увидеть. Кстати, согласится ли Ирис надеть на похороны подобающую случаю одежду? И как отреагирует Шарль, увидев гроб? Не исключено, что так же, как она. В кармане завибрировал телефон.
— Алло! — прохрипел в трубке голос Пикассо, который за последние несколько часов ни с кем не сказал ни слова. Он прочистил горло и спросил, есть ли новости.
— Слегка осрамилась в траурном зале, — призналась Алиса.
— Я вас понимаю, — неожиданно поддержал ее инспектор.
— Вы сейчас где?
— В кафе.
— В каком именно?
— Не знаю, не посмотрел на вывеску. Это на площади, тут еще напротив большое белое здание. И что-то вроде конного манежа…
— Вы на площади перед театром, — просветила его она. Представила себе инспектора в местах ее юности и умилилась.
— Кафе-то хоть приличное? — чуть иронично поинтересовался он, видно вспомнив про блинную и секту. В провинции свои табу, поди в них разберись.
— Вполне, — засмеялась Алиса. — А вечером вы что делаете?
— Ужинаю с местным инспектором.
Он повторил перед Алисой ложь, которую уже выдал Элен несколькими минутами раньше. Делать ему вечером было решительно нечего, и он этого стыдился. «Тот, кому нечего делать, — конченый человек». Кто из них первым сформулировал эту мысль — он или Элен? Впрочем, какая разница. Все это враки.
— Завтра увидимся.
И он быстро нажал отбой, чувствуя себя несчастным. Он и не догадывался, сколько народу вьется вокруг этой женщины. Образ затравленной, потерянной Алисы, сидящей у него в кабинете, потихоньку стирался. Он еще цеплялся за него, потому что другая Алиса — плотно окруженная телохранителями — в нем явно не нуждалась. Зачем себя обманывать?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Алиса поднялась к себе в комнату по черной лестнице, со сноровкой жены, живущей на средства более богатого мужа, спрятала пакеты с подарками, рухнула в кровать и уснула, вдыхая ароматы свежевыстиранного белья, заботливо постеленного мадам Гролье. Ей приснилась мать, необъяснимым образом обретшая черты ее собственной дочери. На ней было черное бархатное платье и красные кроссовки. Мать закричала, вмешиваясь в ее ссору с отцом, который почему-то думал, что именно она — его жена, и от этого крика Алиса проснулась.
В темную спальню вошел Шарль, за которым гуськом следовали Венсан и Ирис. Семейство в сборе. Вместе с ними из-за двери просочился букет кухонных ароматов. Венсан прилег рядом с ней, Шарль сел сбоку на кровать.
— Что на ужин? — спросила Алиса, легонько гладя рукой щеку Шарля, который молча водил пальцем по цветочному узору на обоях.
Ирис тоже присела на кровать, на самый краешек, и с бесконечным восторгом погрузилась в созерцание собственного отражения в зеркальном шкафу. Она провела ладонью по длинным и прямым светлым волосам, восхищаясь их блеском, затем повернулась в три четверти и любовно оглядела себя в новом ракурсе.
— Фондю, — с закрытыми глазами ответил Венсан.
Ирис уже стояла перед зеркалом в профиль и с дотошностью геометра изучала расстояние, отделявшее ее голый пупок от пояса штанов. Потом крутанулась на месте, вихрем взметнув гриву волос, улыбнулась своему отражению и рассмеялась, словно была один на один с кем-то, кого пыталась соблазнить через зеркальное стекло. Венсан, похоже, задремал. Шарль, от которого не ускользнул ни один придурочный жест сестры, продолжал блуждать взглядом по обоям. Алиса рывком вскочила, немного нервно хмыкнула и вышла из комнаты. Вот всегда так. Дня без нее прожить не могут, хоть режь их.
Внизу сидели Поль и Виктор, какие-то притихшие и непохожие на себя. Обычное дело при встрече младшего поколения обоих семейств. Как будто столкнулись две команды — городских крыс и крыс-полевок.
— Не лезь, сами разберутся, — на ходу шепнула ей Клотильда, направляясь на кухню.
За ней по пятам следовала тетя Фига. Судя по увлеченности сигаретой и очередными байками, помощи от нее племянница вряд ли дождется. При появлении второй сестры она оживилась — свежая аудитория, — но тут Пьер позвал всех к столу. Молодежь усадили на одном конце, тетю Фигу — между мужчинами. Анри как существу практически бесполому досталось почетное место без собеседников. Алиса сидела напротив тетки и с удивлением смотрела на ее прическу, производившую странное впечатление. Густая пакля крашеных волос топорщилась на голове, словно ее хозяйка так и не избавилась от своей шапки. Правда, цвет сменился — был черный, стал голубой.