— А это что такое? — прозвучал у нее за спиной негромкий голос.
— Это бронзовая статуэтка Афродиты. Глаза инкрустированы серебром, — вздохнув, ответила она.
Господи боже мой, подумала она, нетерпеливо уставившись себе под ноги. Ну почему их всегда так привлекают статуэтки? Почему их так и тянет к мелким предметам — табакеркам, украшениям, тарелкам, шкатулкам? На этот счет у нее имелась теория. Людям интересно то, что они могли бы унести с собой, поставить на полку, убрать в витрину. Безделушки, милые безделушки, дарящие иллюзию обладания… Алиса внезапно ощутила, что невероятно устала от любителей искусства. Ну да, они настроены вполне серьезно, но при этом ни на миг не забывают о внутреннем комфорте своей жизни. Она хорошо к ним относилась, но не слишком им доверяла. Нынче вечером они казались какими-то измотанными, некоторые без конца переступали с ноги на ногу, словно пробуя тонкий лед, прижимали к себе перекинутые через руку пальто и внимали ей с усердием школьников. Так вам и надо, сказала она себе, и нанесла последний удар:
— Скульптура — это искусство, находящееся в плену у пространства. В этом, на мой взгляд, и заключается его величие. Ограниченность пространства служит ему тюрьмой, обозначает его рамки и придает ему ту отчаянную красоту, которой вы не могли не почувствовать. Благодарю за внимание.
Выйдя на улицу Риволи, Алиса вдохнула полной грудью. Зиму она обожала. Острые запахи холодного городского смога, облачка пара изо рта, перчатки, которые вытаскиваешь из кармана тем же жестом, каким вынимали их в детстве, возвращаясь с сестрой, ее любимой Клотильдой, из школы. Она огляделась. Царство электричества. Автомобильные фары, рождественская иллюминация. Пара американских туристов, явно одуревших от города, как, впрочем, и она сама в эту минуту. Она достала телефон:
— Шарль, миленький, я немножко задержусь. Надо обсудить с Аньес план. Пока.
— Это кто, мама? — крикнула Ирис из кухни.
— Да. Она пешком идет, — ответил Шарль, вернулся на диван и снова погрузился в японский комикс.
Алиса шла, опустив вдоль тела руки, быстрым шагом, как она любила. Она шла и выплевывала в ледяной декабрьский воздух виски, гашиш и головную боль. Добравшись до своей улицы, увидела в окнах Пикассо свет. Чуть дальше находился и ее дом, на лестнице которого пахло как в церкви. Она провела по стене указательным пальцем, как будто рисуя свой маршрут. Это был ее давний бзик. Квартира сияла огнями, как аэропорт. В раковине — гора грязной посуды. На столе в гостиной — колготки. В глубине души Алиса обожала своих детей. Ее воспитательная теория сводилась к тому, чтобы просто дать им жить, ненавязчиво наблюдая, как они растут, ибо будущее принадлежит им, и только им, а родители нужны для того, чтобы однажды исчезнуть. Венсан, почти не бывавший дома, напротив, отнюдь не собирался никуда исчезать — этого еще не хватало! Алиса знала, что существует по меньшей мере тридцать шесть способов убить собственных детей. Кому еще как не ей об этом знать — она сама умерла в ранней юности. Потому-то она и предпочитала держаться в тени — доброжелательная и незаметная.
Она проглотила остатки пюре на тарелке. Шарль, конечно, кто же еще. Он никогда не доедает свою порцию до конца, как будто, начав жевать, вдруг испуганно спохватывается — а что это мне подсунули? Ирис не видно и не слышно. Шестнадцатилетняя незнакомка, умело заметающая за собой все следы, юная старушка, уже одинокая, убежденная в собственном превосходстве и строго контролирующая каждое свое слово и каждый жест. Алиса прошла мимо ванной. Зеркала больше не привлекали ее так, как раньше. Натянула пижаму, в которой спала уже несколько дней. В отсутствие Венсана она не спешила расставаться с собственными запахами. Заснула быстро. Последнее, о чем она успела подумать, было багровое лицо Катрин Херш, шепот ненормального и Шарль, которого надо срочно взвесить, — до чего худой, ужас просто.
— Мам, ты записки на столе видела? — крикнул Шарль с лестницы. Он уже убегал, подхватив рюкзак.
«Перезвонить Клотильде. Срочно», — было нацарапано в блокноте с фирменной маркой шанхайского отеля. Следы путешествий Венсана попадались в доме на каждом шагу.
Алиса взяла телефон и на память набрала номер сестры.
— Вчера вечером ей стало совсем плохо. Сейчас она уже умерла, — без предисловий заговорила Клотильда. — У меня агент из похоронной конторы. Как ты думаешь, на какое число назначать похороны?