Он сделал отчаянный прыжок, стараясь уцепиться за поручни…
И уцепился.
Потом подтянулся к лестнице и забрался в заднюю кабину.
Под днищем в очередной раз раздался такой металлический скрежет, что у Чейза заныли зубы, но он продолжал давить на ручку дросселя, несмотря на то, что резкий поворот грозил выбросить его из кресла машиниста.
Еще немного — и он будет на главных путях за другим поездом. Если выжимать из локомотива всю возможную мощность, то он быстро нагонит его, а если он рассчитал верно, то можно будет уравнять скорости и автоматически присоединить его локомотив к хвосту переднего поезда, потом вылезти из кабины и перепрыгнуть.
Впереди блеснул металл: что-то двигалось.
Последнюю группу стрелок перевели!
Чейз быстро осмотрелся по сторонам и заметил, что, когда он проносился мимо будки стрелочника, оттуда выглядывали два испуганных лица. Машинист, видимо, убедил стрелочника попытаться остановить его, и теперь локомотив так и останется на путях, параллельных ходу другого поезда.
А это значит, что, попались ему встречный состав, он столкнется с ним лоб в лоб!
Но если они думают, что это его остановит, то ошибаются.
Застонав, локомотив прогрохотал на стрелках и выскочил на основной путь. Чейз передвинул дроссель до конца вперед. Стрелки снова прыгнули, но его интересовала только одна — стрелка спидометра. Тридцать километров… сорок…
Рельсы, проходя мимо гор, разветвлялись в разные стороны. Другого поезда он пока не видел. Но он не мог быть очень далеко.
Догнать его уже не проблема.
Проблема — попасть на него.
Кастилль и Хафез обменялись взглядами. У обоих был большой опыт общения с солдатами, и они внимательно следили за появлением красноречивых признаков скуки и невнимательности, которые почти неизбежно начинают донимать караульных во время службы.
У солдат, которые их стерегли, эти признаки уже проявлялись. Охранники вдвое превосходили по численности своих пленников и имели оружие, поэтому изначально чувствовали превосходство, что без труда могло перерасти в благодушие. Когда их привели в купе, солдаты держали оружие наготове, а теперь опустили. Потребуется лишь мгновение, чтобы снова поднять его.
Просто надо подождать.
Чем больше Нина старалась не обращать на Махджада внимания, тем сильнее ощущала на себе его взгляд. Она могла лишь отвернуться от него и прижаться к окну, глядя на горный пейзаж, открывающийся за грязным стеклом.
Махджад немного передвинулся. Нина взглянула на него и замерла в ужасе, увидев, что он поигрывает пистолетом Чейза.
— Мне было бы проще, если бы вы и ваши друзья были застрелены при попытке к бегству, — сказал он. — Меньше бумажной волокиты, меньше вопросов от начальства. Возможно, мне следовало бы вас убить по пути и снять с себя некоторую часть работы. — Пистолет медленно поднялся, его черный зрачок уставился на нее. Нина съежилась в кресле. — Но… вы могли бы убедить меня передумать. Спасти своих друзей.
— Каким образом? — спросила Нина, хотя ответ она уже знала.
— Вы знаете каким, — ответил капитан, откинувшись назад, на его лице появилась плотоядная улыбка.
— Вы больны.
Улыбка стала шире.
— Я вполне разумный человек, — сказал он, посмотрев на часы. — Я дам вам несколько минут подумать. Если вы не примете моего предложения… — его лицо дернулось в зловещей ухмылке, — я убью ваших друзей. А вас отдам своим людям. Боюсь, они не станут… как это сказать? Миндальничать, как я.
Парализованная страхом, от которого ее даже затошнило, Нина снова отвернулась. Ее переполняло чувство полной потерянности и одиночества.
Локомотив мчался теперь со скоростью более семидесяти километров в час и продолжал ускорение. Чейз напряженно смотрел вперед на длинный изгиб путей, ожидая, когда покажется поезд.
Вот он!
Примерно в полумиле, но Чейз настигает.
Две минуты, чтобы догнать. Может, даже меньше.
Расстояние между двумя путями футов десять, но от поезда до поезда оно должно быть меньше, не более пяти футов. Перепрыгнуть не сложно.
По крайней мере когда поезда не делают почти пятьдесят миль в час.
Чейз попытался как следует рассмотреть последний вагон поезда. Он был старого образца, с открытой платформой перед дверью. Это упрощает дело. Все, что от него требуется, — это правильно рассчитать время для прыжка.
Все, что от него требуется. Всего-то перепрыгнуть с одного движущегося поезда на другой. Нет проблем.
Чейз поставил рычаг в нужное положение и закрепил, повесив на него за ремень винтовку. Если отпустить его прямо перед тем, как поезда поравняются, то их скорость станет примерно одинаковой, что облегчит ему прыжок. Он подошел к открытой двери и высунулся, чтобы оценить силу ветра.