Путешествие, прерванное беглым, к сожалению, осмотром королевской резиденции в Банг Па Ин, продолжалось. А ведь наверняка о дворце нам могли порассказать немало интересных вещей. Здесь, без сомнения, бывала небезызвестная англичанка Анна Леоновенс, которую король Монгкут пригласил из Сингапура для обучения английскому языку своих 82 сыновей и дочерей от 35 жен. Когда Анна вернулась из Бангкока в Англию, она написала книги «Британская воспитательница при сиамском дворе» и «Романтика гарема». Эти два произведения легли позднее в основу бестселлера Маргариты Ландон «Анна и король Сиама», по которому снят фильм «Король и я», запрещенный в Таиланде, поскольку в нем, мол, в «искаженном свете» показана мораль, царившая в те времена в королевстве.
По просьбе женщин водитель автобуса притормозил возле провинциального рынка. Рынок в Таиланде — это, как правило, сравнительно обширный участок земли под навесом, разделенный как бы на пять секций. В одной продают «фрукты моря», в другой — мясо, в третьей — овощи, в четвертой — цветы, а в последней, куда все и направились, горами лежали фрукты.
Чего только здесь не было! Услыхав знакомый крик «Малако, покупайте малако», я вспомнил забавный эпизод, который произошел незадолго до этого с приехавшей в Бангкок семьей одного нашего специалиста. Как-то утром под окном той виллы, где он с женой и сыном поселился, раздались выкрики «малако, малако»! Мамаша, сунув сыночку бидон и несколько бат, послала мальчика на улицу. Тот вскоре возвратился, но без молока. Зато в руках он тащил продолговатый зеленый плод папайи, которая по-тайски называется «малако».
После нашего похода на рынок автобус наполнился запахами — приятными и необычными, душистыми и резкими. От обилия фруктов стало вроде даже тесновато. Пассажиры купили для пробы дуриан — зеленые, величиной с футбольный мяч плоды, покрытые шипами, манго, рамбутан, мангустин, летчи, сакодиллу, лам яй, арбузы и бананы. Последние приходилось выбирать по двум признакам: по цвету и размеру, поскольку в Таиланде их выращивают более 25 различных сортов.
Очередной «привал» состоялся на таиландо-датской молочной ферме. Управляющий этим предприятием рассказал нам, как водится, о процессе производства молока. Все здесь было автоматизировано и механизировано. Машины для дойки коров, консервации и упаковки молока в полиэтиленовые пакеты — импортные. Под конец всех нас угостили парным молоком, стоимость которого, конечно же, была заранее включена предусмотрительным и бережливым владельцем «Роял тур» в сумму, выплаченную каждым из пассажиров автобуса за поездку.
Конечный пункт путешествия — Национальный заповедник Као Яй, где нас, если верить программе, ожидал сюрприз — ночная охота на тигров. Миновав ворота заповедника, автобус по серпентине взбирается вверх. Проезжаем многочисленные статуи Будды, расставленные прямо у дороги, смотровую площадку, откуда открывается сказочный вид на джунгли, среди которых то тут, то там виднеются маленькие деревушки.
Вечерело… Расселили нас по двухкомнатным бунгало, предупредив, что через час на центральной площадке перед управлением заповедника состоится интернациональный товарищеский ужин. Соседнюю комнату в бунгало заняла пара молчаливых бразильцев, которые, узнав, что мы русские, казалось, вконец проглотили языки.
Ужинали на лужайке вокруг костра по типу «шведского стола». Каждый набирал себе в тарелку приглянувшийся ему харч, расставленный в больших блюдах немного в стороне от костра, и располагался на матах, по всей видимости гимнастических, которые были разложены полукругом у здоровенной охапки горящих поленьев. Официанты — тайки и тайцы — в национальных костюмах обносили туристов традиционным местным виски «Меконг».
Недалеко от костра мы с Виктором заметили микрофон.
— Концерт, наверное, задумали, — сказал Виктор, имея в виду, конечно, тайцев.
Верно, через несколько минут кто-то подошел к микрофону и объявил, что начинается концерт, после которого желающих приглашают принять участие в ночной охоте на тигров.
— Концерт будет состоять из двух отделений, — продолжал голос в репродукторе. — Итак, отделение первое.
Около часа у костра выступали тайские девушки и юноши. Они пели народные песни, разыгрывали сценки из «Рамакиан», читали стихи, танцевали «рамвонг» — медленный «ча-ча-ча» под звуки чингов и кастаньет, исполняли «фаун леп» — «танец бронзовых ногтей».
Затем радиоголос объявил перерыв, сказав, что второе отделение концерта будет дано исключительно силами «наших гостей». Туристы, столь безмятежно попивавшие «Меконг», стали озабоченно переглядываться. Некоторые поспешно ретировались. Среди спасавшихся бегством мы заметили и молчаливых бразильцев.
«Что же, споем какую-нибудь песню, — решили мы с Виктором, — не танцевать же».
Идея наша оказалась далеко не оригинальной. Все «фаранги», подходившие к микрофону для исполнения очередного номера, принимались петь. Пели дуэтом, хором и в одиночку. На лужайке перед управлением таиландского Национального заповедника Као Яй звучали мелодии Японии и Шотландии, Америки и Франции, Италии и Индонезии…
— А теперь попросим наших гостей из Советского Союза, — прозвучало в репродукторе, от чего мы невольно вздрогнули, несмотря на то, что все время ждали этого.
Раздались дружные аплодисменты, и мы, твердо решив исполнить в меру своих возможностей «Подмосковные вечера», двинулись «на сцену».
Представ перед замершей в ожидании аудиторией, я отчетливо понял, что смогу более или менее правильно пропеть только первый куплет известной всему миру песни. Остальные мгновенно забылись, хотя только что, буквально минуту назад, я напевал их про себя.
— Виктор, — шепнул я, — кошмар, но все слова выскочили у меня из головы.
— У меня тоже, — чуть слышно отозвался Виктор. — Но ничего, исполняем лишь первый куплет и повторяем его несколько раз. Идет?
Так мы и сделали. Зрители не заметили накладки. Они громко хлопали и кричали что-то вроде «мо-лод-цы!». А потом из хаоса голосов родилась сначала нестройная, затем более уверенная, набравшая полную силу мелодия «Подмосковных вечеров». Одни пели ее по-английски, другие, не зная слов, просто «мычали», не разжимая губ. И тут свершилось нечто странное, но вполне естественное. Мы с Виктором внезапно вспомнили не только «Подмосковные вечера», но и много других хороших советских песен.
Зрители отпустили нас только тогда, когда мы исполнили «Катюшу», «Летите, голуби», «Я люблю тебя, жизнь»…
Второе отделение интернационального концерта длилось в общей сложности более двух часов.
Настало время «охоты на тигров», мероприятия, которым завершалась программа пребывания в Као Яй. Завтра утром — в обратный путь. Всем, кто пожелал участвовать в этой необычной охоте, выдали карманные фонарики. Затем к управлению подогнали открытый грузовик, на кузов которого шапкой был надет каркас из толстых металлических прутьев. Мы расселись под этим своеобразным колпаком.
— Мера предосторожности, — объяснил таец, сопровождавший туристов. — Тигры как-никак!
Ехали минут пятнадцать по ухабистой лесной дороге. Яркие фары грузовика вырвали из темноты поляну, показавшуюся как бы островком среди обступивших плотной стеной диких зарослей невероятных тропических растений.
Все молчали. Не каждый же день выпадает возможность поохотиться на тигров, да еще с карманными фонарями. Машина остановилась посередине поляны. Погасли фары. Постепенно глаза привыкли к окружавшей нас темноте. Казалось, что по чаще кто-то ходит, раздавались хохочущие крики обезьян, где-то ухало, гоготало. Повсюду стали мерещиться тигры. Десятки, сотни…
— Светите фонарями вон туда, — тихо подал голос сопровождающий, указав рукой в сторону. — Тигры там.
Множество ярких игл одновременно пронзили темноту. В чаще действительно что-то заблестело, замелькали желтые точки. Они, как нам казалось, передвигались, то вдруг приближаясь, то удаляясь, то исчезая вовсе, то вновь загораясь.