Познания соседа-тайца оказались неиссякаемы. Информация так и выплескивалась из него. Пока отдраивали двери и подгоняли трап, он успел рассказать историю появления нынешнего флага страны.
В былые времена на красном фоне полотнища изображался белый слон. (Опять белый слон!) Как-то в начале нынешнего века король Вачиравуд отправился в поездку по провинциям, серьезно пострадавшим от наводнения. На одном из домов он заметил перевернутый флаг. Взглянув на болтающегося вверх ногами слона, Вачиравуд закипел от ярости. Возвратившись в столицу, король тотчас отдал приказ, которым в Сиаме вводился новый флаг — две красные полосы, две белые и посередине одна широкая ярко-голубая. Вешай, дескать, как душе угодно — не ошибешься. Красный цвет символизирует кровь, которую тайцы готовы пожертвовать за страну и религию, белый олицетворяет чистоту Типитаки, или «трех корзин» мудрости, вобравших в себя учение буддизма и сведения о нем, а голубой, соответственно, не что иное, как цвет королевской крови.
Вот такой флаг и трепетал над главным зданием «Донмыанга», крупнейшего международного воздушного порта Юго-Восточной Азии, точки пересечения многих и многих мировых авиалиний.
Как я и ожидал, столица Таиланда встретила меня отнюдь не вереницей белых слонов. Ступив на трап, я на долю секунды задержался, словно уперся грудью в непреодолимую преграду. Ослепительное солнце больно ударило по глазам, заставило зажмуриться, стало трудно дышать. Казалось, я каким-то чудом попал в излишне перегретую сауну, единственный выход из которой находился там, за спиной, в кондиционированном салоне самолета. Впрочем, сравнение с финской баней не совсем удачное, поскольку воздух был невероятно влажным. Скорее это была раскаленная парилка. Рубашка мгновенно прилипла к телу, лицо и руки покрылись испариной. При сорокаградусной жаре влажность была просто невыносимой.
Из справочников я почерпнул, что климат Таиланда делится на три более или менее различных периода: с февраля по май — жаркий, с июня по сентябрь — дождливый, а с октября по январь — прохладный. Забегая вперед, должен сказать, что никакого особого различия между этими периодами я не обнаружил: круглый год здесь стоит неимоверная жара и постоянно ощущается сильнейшая влажность.
По асфальтовому полю стелилась дымка: только что прошел короткий, но обильный ливень, а теперь отвесные лучи солнца быстро и жадно поглощали сохранившиеся кое-где остатки луж. Местами асфальт уже высох и начинал плавиться.
«Донмыанг» предстал перед моим взором еще с воздуха, когда самолет заходил на посадку: два здания аэропорта и две широких взлетно-посадочных полосы. Помимо гражданских функций, аэродром выполнял и военные. Он входил в число семи наиболее крупных военно-воздушных баз, построенных в Таиланде Пентагоном.
Ярко выкрашенные вагончики без дверей и окон, поглотив пассажиров, прибывших из Рангуна, катили к одному из зданий — к тому, которое располагалось поближе. Внезапно раздался резкий рев мощных моторов, переходящий в продолжительный пронзительный свист. Все мы невольно обернулись в сторону второго аэровокзала, с виду напоминавшего старинные казармы. Оттуда с параллельной взлетной дорожки взвилось в небо звено «фантомов» с опознавательными знаками военно-воздушных сил Соединенных Штатов Америки. Снова резкий свист — и в воздухе еще одно звено «фантомов», окрашенных в защитно-пятнистый цвет. Свист — звено, свист — звено… Военно-воздушная база США функционировала день и ночь, постоянно напоминая тайцам, что Соединенные Штаты пеклись о безопасности Таиланда, защищая страну от «коммунистического проникновения».
Гражданский аэродром тоже был оккупирован американскими «эйр форс», военными летчиками. Слева от центрального входа в здание для прибывающих пассажиров, как коршуны, размещались закамуфлированные военные транспортные самолеты США, в любой момент готовые сорваться с места. Гигантскими жуками выглядели зеленые вертолеты, застывшие неподалеку. По полю во всех направлениях шныряли армейские машины, развозя находящихся в них и облаченных отнюдь не в парадную форму солдат Пентагона по самолетам и геликоптерам. Путь этих «джи ай» лежал во Вьетнам[3] через военные базы США Утапао, Удон, Корат, Убон, Након Паном, Такли, где они должны получить оружие и инструкции. По всей вероятности, это были отпускники, весело прокутившие в Бангкоке положенные им две недели, оставившие не одну сотню зелененьких в ночных барах и турецких банях. Завтра эти «гуд бойсы», безмятежно жующие сейчас «чуинг гам», вновь займутся работой разрушителей, снова будут бомбить мирные города Вьетнама, уничтожать детей и стариков. Одни отправятся во Вьетнам и никогда больше оттуда не возвратятся; другие, получив доллары за выполненные задания, пропустят двойное виски в обществе «стрит герлс» (или попросту уличных девок) за упокой души погибших на этой войне приятелей. Это профессиональные истребители, перед которыми была поставлена задача любыми средствами «вдолбить Вьетнам в каменный век», уничтожить там все живое. На борту своих самолетов — стратегических и сверхзвуковых, тяжелых и легких, бомбардировщиков и истребителей — они несли оружие, сеющее смерть и разрушение: напалм, зажигательные снаряды и химикаты, самонаводящиеся бомбы, бомбы шариковые, прозванные за свой вид «ананасами», электронные датчики и кристаллы йодистого серебра…
К таможенному офицеру я подошел следом за группой американских туристов. Их было человек пятнадцать. За мной — никого. Американцы прошли контроль с быстротой курьерского поезда и, получив свои паспорта, шумно удалились, исчезнув где-то в многочисленных залах и переходах аэропорта. «Здорово работает, — подумал я о таможеннике, — четко». Настал мой черед. И вот чиновник внимательно перелистывает паспорт с золотым тиснением герба Союза Советских Социалистических Республик.
— Надолго в Таиланд?
— До окончания срока командировки, — пояснил я и добавил: — Года на три.
— Понятно. Придется вам немного обождать.
Таможенник куда-то удалился. Время шло. Пять… десять… пятнадцать минут. Я принялся рассматривать стены зала. Удобная это вещь — реклама. С ее помощью выяснилось, что в отеле «Рама» всегда имеются свободные номера на выбор. Оказалось, что пиво надо пить только марки «Кратинтонг», а сигареты курить лишь «Голд сити», поскольку они наиболее ароматные, самые безвредные и сделаны из лучших сортов вирджинского табака. Внимание мое привлекло также объявление, в котором говорилось, что лицам с американским паспортом въезд в королевство разрешен без визы сроком на пятнадцать дней. Вот, значит, откуда такая резвость у таможенного чиновника. Гражданам Соединенных Штатов достаточно лишь продемонстрировать свои документы.
Стеклянная перегородка разделяла зал на две половины. За ней находилось помещение для отъезжающих. Снова поразило обилие парней в форме «джи ай». «Гуд бойсы» веселились. Они сидели по ту сторону прозрачной стены, полуразвалясь, отдельными компаниями. Традиционно поместив ноги на маленькие столики для кофе, они не торопясь посасывали пиво и виски. Клубился сигарный дым. Время от времени раздавались взрывы хохота.
Появились тайские девушки в национальных платьях с гирляндами живых цветов. Они пришли проводить солдат, у которых на рукавах были нашиты изображения большой крадущейся кошки. Это эмблема таиландской дивизии «Черные леопарды». Путь «леопардов» тоже лежал во Вьетнам…
Почти одновременно по радио объявили о прибытии двух самолетов из Европы. Вскоре зал наполнился пассажирами английской авиакомпании ВОАС и западно-германской — «Lufthansa». Поднялся невероятный гвалт. Обменивались первыми впечатлениями туристы, в большинстве своем седовласые дамы и их степенные мужья, с криками носились дети, высвободившись наконец из тесноты и узости самолетных салонов, заговорщически обсуждали дела бизнесмены с неизменными атташе-кейсами в руках, бренчали на гитарах волосатые, в сандалиях на босую ногу, раздрюпанные хиппи мужского или женского пола.
…Вернулся таможенник. Вежливо извинившись за «небольшую задержку», он подал мой паспорт.
— Пожалуйста. Визу мы дали вам на пятнадцать дней.
Я взглянул на миниатюрный календарик, прикрепленный к ремешку часов. 16 апреля. 16 апреля 1968 года. Стало быть, в конце месяца моя виза кончалась. Странно. Ведь я приехал не на две недели. Почему же…
3
В тот год, о котором идет речь, развязанная империалистами война во Вьетнаме расширялась. Как известно, конец агрессии был положен подписанием 27 января 1973 года в Париже соглашения о прекращении войны и восстановлении мира во Вьетнаме.