— Ну, вы закончили? — обратился к ней, вновь натянув улыбающеюся маску на своё лицо.
— Да-да, конечно. — ответила она, на автомате, прибывая явно не здесь.
— Пап? — посмотрел на кинолога в халатике, и тот, поняв мой посыл, помог моему телу перекочевать в кресло на колёсиках.
Какое унижение! Какой позор! Какая досада... — подумал я, наблюдая с кресла-каталки за пейзажем и врачами, и тем, что мы поехали не в мою «родную» палату, а в... куда-то! В очередной кабинет, на очередное... обследование.
Нет! На этот раз не оно! Не очередной обруч на голову и присоски на титьки! На этот раз, мне дырку в жо... то есть в позвоночнике, просверлили!
— Ироды! — выдал я на этот счет, волком глядя на врача бравшего «пункцию», чуть не плача и придерживая руками за «бинт и ватку» на копчике.
Вернее, силком выдавливая слезы, и тихонько думая, чем мне будет грозить взрыв спинномозговой жидкости в колбочке врача.
Да ничем! — пришел к вердикту, в душе растягивая коварную улыбку от уха до уха, и отдавая приказ еще находящейся на связи с телом клеткам открыть шлюз на максимум.
В глазах мгновенно потемнело. Во рту явился солоноватый привкус металла и кажется, треснуло пара зубов. Захотелось изрыгнуть всё съеденное через рот, ибо всё мои кишки, в панике сжавшись, спутались меж собой, завязавшись в единый узел. И я к тому же обоссался — тамошние мышцы напротив, приняли позу предельно расслабленного туриста, только прибывшего на курорт.
Момент взрыва колбы мелкой стеклянной шрапнелью я в чувствах не застал.
Анализы, анализы... ну а что еще с больного взять? И те испорченные — подумал я отстраненно, глядя на целый набор колбочек. И жидкостей в них.
Вон там, моя кровь, из пальца, что еще не въехала, что с её миром что-то случилось — спи спокойно, родная! Ладно хоть брать стали не из пальца больной руки, пусть и со второй попытки — обе ранки я уже удалил, но обидный отпечаток на душе никуда не делся. А вон там, кровь из моей вены, что как собака в клетке, рычит на прутья, и я, блин! Даже отсюда вижу, как она колышется без видимых на то причин.
Без дрожания стола, и жидкости в соседней баночки — мочи моей — кто держит кровь и мочу рядом на одном столе?! Желает сбежать, паникуя, что кислорода внутри не осталось, а надо.
— Не вздумай — тихо шепнул, глядя на неё исподлобья.
На жидкость темную, и на кровь непохожею, где спряталась тактическая группа быстрого реагирования! Что попала в засаду, возвращаясь с задания — зачистки местности в ныне уже бывшей ране. Не повезло ребятам! Не повезло. Так глупо... вляпаться. Так...
И тут я понял, что это всё — моя фантазия. Нет, кровь реально колышется! И реально могла бы выползти из колбы самоходным слизняком, но — только следуя моей воле. Её трепыхание — отражения моего недовольства. Моего раздражения, и даже можно сказать — холодного гнева. Сколько уже из меня её выкачали?! И им явно мало.
Отдыхай — мысленно приказал я, расслабляясь, и жидкость в закрытой ваткой пробирке тут же затихла, даже сменив свой оттенок красного — с темного бордового, даже почти бурого, на более светлый, ближе к малине и переспелому томату.
После того, как я вчера потерял сознание, пусть всего на пару минут, но потерял, что не осталось незамеченным даже несмотря на миниатюрный взрыв, списанный на брак в стекле пробирки, и немало попорченной одежды — люди, как ни странно совсем не пострадали, как я и рассчитывал, всё кажется, началось сначала.
Всё, что уже как мне казалось, было пройдено, пошло по второму кругу. Вновь моча, кал, кровь на сахар, соль и помидоры. Лабораторные анализы того и этого, и ладно хоть батька сумел отговорить не делать повторный анализ моих мозгов — ну нафиг надо, в самом деле?! Ну и различные виды шоковой терапии.
А еще родители, похоже, завязать решили со своими работами. Дежурят подле меня чуть ли не круглосуточно и почти посменно! Ведь мне строго настрого запретили ходить, и как-либо нагружать ногу под угрозой повторного пристегивания к койке и закатки в бетон! В гипс то есть. Так что я впечатлялся, пусть и когда никто не видит, все же пробую совершать тайные вылазки. Или когда думаю, что никто не видит — бабки...
А родителей, как следствие моей временной недееспособности, обязали меня катать на каталке чуть ли не по всему больничному комплексу! На каталке, что им никто не выдал, но батя в первый же день её где-то раздобыл. Не новую, к счастью, так что не купил — не успел бы он так быстро найти и привести! Но вполне рабочею — на мой век хватит.
Инвалидное кресло! Похоже, я всё же переиграл в свою игру раненой дитятки. И мне даже страшно думать, что об моих несчастных родителях думают на их работах. Какие кары им за прогулы-отгулы сулят-готовят, какие штрафы выписывают, и наказания назначают. Какие, санкции...