— Хм — проигнорировал я их, и извлек со стеллажа брючный костюм.
Строго, элегантно, но... не хочу! Можно напялить джинсовый... — взглянул через ползала на отложенные шмотки — пацанский, дерзки, но... тоже не хочу. Если первое я порву, то второе порвет меня. А мне и так мозолей хватает.
— Хм. А что если не заворачиваться, и нарядится в платье?
Беленькое чистенькое, похожее на моё свадебное... что очень быстро станет серым! Черное! Точно! Не... на нем пыль видна еще сильнее. Тогда что? Цвета детского поноса? Шортики? На дворе ноябрь! И хотя тут, в столице, еще довольно так тепло, ну их в опу эти шорты! Под юбку то можно хотя бы колготки натянуть.
Арх! Голова кругом! Ну их в зад! Пойду выберу то, что мамка предложила и не буду парится.
Хотя не, то, что предложила продавщица, поэлегантней будет.
— Предательница — шепнула мне маман, расплачиваюсь за покупку.
Я пожал плечами, проигнорировав данный наезд. И почувствовал себя реальным предателем, увидев чек. Нет! Верните! Я перепутал! Я пошутил! Да я же себя, за такие деньги...
А дома еще и узнал, что хрен мы увидим, что из наших старых вещей. Тетка, чтоб ей до конца дней икалось! И сралось только через раз! Пустила туда уже каких-то квартирантов. И они естественно, уже прихватизировали все наши вещи, с особой любовью вцепившись в мои элитные костюмы для выступлений.
Еще бы не вцепились! Учитывая их стоимость, и качества материала. В общем — вновь магазин и непредвиденные расходы, ибо идти на гимнастику совсем без формы — ну это позор. Даже для меня — я ведь не собираюсь соблюдать данное матери обещание «просто смотреть!».
Из одежды у меня осталось только два комплекта — тот, что похуже, да на повседнев, и пахнет собаками — как батя умудряется постоянно с ними работать и совсем ими не пахнуть?! И тот, что новенький, свеженький, и мега дорогой. И ни в том, ни в другом, гимнастикой не позанимаешься. А в трусах — не разрешат.
Ну а на следующий день и с самого утра — экспресс квест «дойди до школы и останься чистым». КАК?! Ладно, есть методы, выворачивания ауры с натягиванием её на одежду. Совсем от грязи это не спасет, но режим гуся включит. Однако... я еще мелкий. Так что научный подход и дедовские бубны — плащик пленочный, сапоги резиновые, и идти в тени мамки, чтоб она прикрывала от брызг — дождь идет, однако! И вся та мерзкая пыль, что мучила мои легкие месяц назад, целиком обратилась в грязь.
Интерлюдия три
— Черт! Скоты... — ругался Николай Алексеевич, готовый биться головой об стену стоя в пустом коридоре.
Его уволили! Вот так просто взяли и вывернули из органов! И двух недель не прошло, как они перебрались в Москву, а все уже пошло наперекосяк. Все было так прекрасно при разговорах по телефону, всем был так нужен опытный кинолог, и всё на все были согласны даже в первую неделю его работы... пока он наконец не попал на личную встречу к своему непосредственному начальнику. И всех сразу как будто подменили.
Старый боров! Но, отношение, и внешний вид, это одно! Это — его проблема! А вот увольнение... это уже проблема семьи. И тут даже не столько в деньгах она, эта беда, сколько в, связях.
Союза нет? Знакомства ничего не решают? Да чертес-два! Только они и решают! Всегда решали и будут решать! Без связей, они бы из глубинки и в Москву бы никогда не попали! А уж устроится на нормальную работу, ребенка в школу, и жильё найти... никаких денег на взятки не хватит без нормальных связей! А его — уволили.
Как щенка! Как ненужный хлам! На пенсию отправили. Сказали «старый», уже приняв на его место какую молодую девчонку! Ага, старый! А что же тогда на месте начальника отдела делает семидесяти летний пень? А в управе боров полувековой? Да даже опер группой заведует ели ноги двигающий кадр! А ему только сорок! Сорок! Будет в январе. Он еще ого-го!
О-хо-хох! — простонал в душе уже теперь бывший кинолог, все же стукнув затылком об стену и вспоминая лицо своего уже бывшего начальника — Ты то тогда что делаешь на своей работе?! Свинья ты пенсионная! Ты ж её уже получаешь, эту свою пенсию! Да по тебе, с твоим телом и болезнями, уже все гробовщики плачут! Тебе ведь не гроб нужен, а два!
Но всё это лирика — взял себя в руки кажется постаревший за день на целых десять лет человек. Ведь на сборы дали всего день. Передачи всех дел и обязанностей, которые он еще не принял и в которые ещё даже не успел вступить. И на возврат казенного имущества, которое он опять-таки не успел получить — даже форма на нем еще старая, приве...
— Да. — взял трубку сотового телефона кинолог, на которую кто-то позвонил с неизвестного номера — Да, я. Да, знаю такую. Да, моя. Что?! Когда?! Сейчас буду.