Вернее, мужская половина. Девочки то по большей части все как были на математике, так и сюда перекочевали. А вот из пацанов остались только одни ботаны. Злобный очкарик с первой, какой-то крендель со среднего ряда, его сосед мелкий мальчуган, что на химии бегал раздавал листочки, и тот мальчишка, что был соседом Романа Скворца.
Правда хоть я и подсел к нему за парту, беседовать со мной он отказался. Зашуганный совсем, бедняка. Да еще и девки чуть ли не всем коллективом смотрели в мою сторону как-то уж больно подозрительно недобро. Да и на паренька этого, тоже, косились.
Глава 24 - Школьница
На физ-ру я естественно не пошел — утек домой! В три, вместе с мамкой, пожаловал на гимнастику... откуда меня выгнали, сказав, что раз я от физ-ры освобожден, то какая может быть гимнастика?! Отправили, опять таки, домой, сказав, что и на посмотреть приходить сугубо как совсем поправлюсь. И я, разочарованный немного, вернулся на съёмную квартиру.
Узнал, что мы оказывается вновь переезжаем! Батьке дали новую нору нежданом. И тоже служебную, но чуть ближе к школе и папиной работе. Пусть и дальше от метро, в совсем каких-то лютых дебрях необъятной столицы.
— С которой мы опять съедим через две недели? — не смог сдержать я себя от тонкого намека.
— Нет доча, не съедим. — приобнял меня папа, а я порадовался, что уже успел снять это долбаное дорогое платье, над которым весь день протрясся как лист — Туда мы переедим уже надолго, если не навсегда. По крайней мере, пока я буду работать, та квартира точно будет наша.
— Это хорошо. — улыбнулся я подобному.
Но разочаровался, что придется вновь поковать вещи, и разведывать подходящие для тренировок турники в округе. По всем соседским дворам, и даже подворотням, ибо не во дворе нашего текущего дома, не в том, в котором расположилась хрущевка тетушки, я так и не увидел ничего путного за исключением покорёженного железа. Даже у самого простого турникета была выломана перекладина! Не говоря о том, что брусья обратились в брус — куда делся второй, исторически не ясно.
Следующий школьный день прошел для меня без каких-либо сюрпризов, неожиданностей или эксцессов. Если не считать невыполнимой миссии «получи все нужные книги по всем предметам в библиотеке у сварливой старой ведьмы в коже человека», или того, что я все же поймал платьем жвачку из-под парты. Или эта конкретная прилепилась из-под лавки?
Неважно! В отсутствии желания носить в школу дорогие вещи я уверился на сто! Спустил всю имеющеюся наличность на какой-то ширпотреб с блошиного рынка не далеко от школы... потратил три часа своей жизни на стирку до прихода родителей, и еще столько же на повторную стирку после их явления. Потратил еще неопределенное количество часов на объяснения от куда у меня эти вещи, и откуда у меня деньги на них. Получил по затылку.
Но все же в школу на третий день пошел в относительно приличном и относительно чистом. Курточка, юбочка, блузочка, гольфы до жопы... Чую уже завтра мама прикупит мне колготки с начёсом — без них она и жизнь мою не смыслит! На ноги я правда одел всё же излишни дорогие туфли, кое как переборов в себе желание натянуть батены резиновые сапоги.
Площадка пред школьным гардеробом больно маленькая! И вечно заполнена народом, что толкается, шпыняется, кричит, визжит, а я себя еле сдерживаю, чтобы кому-нибудь не заехать, даже просто мимо проходя. Рефлексы, однако! Порой работают даже в ином теле и переодеваться, а тем более — переобуваться, там точно не в кайф. А куртку... её можно и на заднею парту бросить! Так все дети класса делают.
Но день однако преподнес сюрприз — урок труда! На котором никто явно и близко не собирался трудиться. По крайней мере, в женской его половине. Даже учительница! Она раздала девчонкам модные журнальчики, что тут же разбились по группкам, растаскивая журналы по кучкам, и благополучно свалила в неизвестном направлении.
— Это что, новая мода такая? — отвлек меня голо от дум тяжелых.
Чем занять себя на весь урок? Отжиманием? Или приседанием.
— М? — не понял я вопроса одной подошедшей девчонки.
Что подошедшей не как плебей, в одну персону — с эскортом! Практически со всеми ученицами класса в кильватере! За исключением пары страшил, спрятавших свои невзрачные лица за яркие обложки модных журналов от греха подальше. И сейчас все дружно, вставши полукольцом вокруг сидящего на одиноком стульчике и чутьли не посреди кабинета — посреди, но у стенки! Мной, нависли как взрослые над нашкодившим ребенком.