— Это же надо... это ж ведь могла!.. — ходит мамка взад и вперед, наматывая километры по коридору в ожидании отца, иногда заходя ко мне, за добавкой.
А времени у нас, на разбор костей, предостаточно. Отец в последнее время ночевать-то домой не всегда приходит, спя на роботе в сидячем положении, судя по стремительно портящейся осанке. А если и приходит домой... то на него ведь страшно смотреть! Совсем заработался бедный. А тут еще и я...
Ну не виноват я! Не виноват! Вот только не докажешь. Вернее могу, но сделаю тем хуже, хоть ничего такого и не сделал. Вот совсем! Даже с чисто человеческой точки зрения! А не взора на мир глазами бессмертной твари, коей я являюсь.
Всего лишь канат! Все всего лишь крюки. Низенький спортзал, метров пять высотой, маты и бетонный потолок. Просто «фи» какое-то! Смех и детский сад, после первенства региона, и полетов птичкой самый потолок почти цирковой арены. Метров двенадцать! Хотя я не мерил. Без сеток, матов, и прочих излишеств, так как меня они отвлекают, а большинство юниоров-конкуренток на такие высоты не прыгают и программы попроще исполняют.
И школьный учителей-то в принципе можно понять! Ну, кроме учителя философии — вот что она там делала? На том празднике жизни до прихода маман, когда меня старательно пескоструйки чужие тети-дяди. Какое она то отношение к физической культуре имеет?! Но... была там самой яркой птицей! С очень богатой... больной! Фантазией.
От неё я узнал, что, оказывается! Пью, курю, ширяюсь чем-то забористым — это она аскорбинки за забористое приняла? Да, я на них подсел! Каюсь! Грешен! Но... зря я наверное белые таблетки без упаковки средь класса глотаю. Ну и естественно — с кем попало спариваюсь!
И это в одиннадцать то лет! На счастье мамке такую ересь в уши лить не стали, а то бы она поверила. Не то побоялись, не то постеснялись, выносить сор из избы так сказать, не то тупо не успели — мама возбудилась опекой о дитятке еще на стадии экскурсии по спортзалу.
И вот это уже смех. Учителей понять я могу! Они, в своей задрипанной прови... да... уе... спальной школе столице, мастеров спорта видели только с экранов телевизора, и не понимают, что я могу с четырех метров спрыгнуть с чашкой чая не пролив. Проверено! Меня так тренер заставляла делать!
И что этот канат для меня до смешного толстый, а крюки... близко расставлены и мертво посажены, в отличие от спортивных колец на верёвочках, что болтаются как попало на сквозняке — лучше быть к нему готовым, чем на соревновании опростоволосится! И по которым все равно надо попадать руками, корректируя курс уже в полете при помощи хвоста — пятой точкой!
Но мама-то... она всё это видела! И не только на соревнованиях! Но и в том числе трюк с кружкой! Я уже скучаю по своим старым тренерам... Она-то чего так разпереживалась, когда ей показали ту злосчастную веревку, и потолок? Она-то чего разнервничалась, когда ей начали рассказывать, что это вот все, может из бетона! Выпасть, и я могу упасть, сломать шею, повредить позвоночник...
— А мы то, что без тебя будем делать?! Ты о нас-то вообще думаешь, а?!
— Ну мам! — взмолился я, понимая, что сейчас будет круг шестой.
Или даже восьмой — не помню, не считал. И вообще — я есть хочу! Уже который час тут сежу, с самого утра не жравший! Совесть то у тебя вообще есть, женщина?! А, ну да — готовить надо, а меня — она не подпустит к плите в текущем состоянии — еще обожгусь! А сама — не в состоянии. На психе, какая там готовка?
— Что мам? Что мам?! Я уже... десять лет как «мам»!
— Одиннадцать.
— В годовалом возрасти ты «мамкать» не умела!
Я в ответ — скорчил обиженную гримасу. Помогло — мать, возмущаясь и причитая, покинула комнату наказания, уйдя ворчать в коридор, дожидаться отца. Что, не факт что вообще придет сегодня, а у меня уже и попа затекла, и живот ворчит желание поесть сам себя.
О! Пришел! Однако.
— Я дома! Есть что поесть? Умираю с голоду! И в койку. Спать — падаю от усталости.
— Привет! — жизнерадостно проворковала мать, будто и не пилила меня всю рабочие смену как стахановец труда, в очередной раз прогуливая свою работу.
Поцеловала папку в щечку, о чем мне сообщил соответствующий «чмок» и тут же вспохватилась:
— Ты представляешь...
Ну всё... началась сказка «о глухом телефоне». Я даже удивлен, что в ней не прыгаю с земли до потолка спортзала! Зато рискую собой по-полной, на такой немыслимой необъятной высоте. И неважно, что я уже как-бы не маленький, и почти мастер спорта — мне оставалось только подтвердить звание! И что расстояние от крюка до крюка всего чуть больше метра, а на соревновании меж штанг бывало и по четыре, и даже...