Нам повезло, что храмы играли важную роль в торговле между городами. Около 2000 г. до н. э. они явно сами осуществляли крупномасштабные коммерческие предприятия, вывозя продукцию своих тиастерских и импортируя различные товары. В последующие столетия торговля в основном велась частными лицами, однако храмы выполняли контрольные и посреднические функции, сохраняя копии контрактов между грузоотправителями и пайщиками, а в некоторых случаях они взымали пошлину или получали десятину с ввозимых товаров. Так что храмовые архивы часто дают нам неплохое представление о характере и размахе торговли.
Однако деловые документы частных торговцев хранились у них дома. И раскопки очень редко затрагивали жилые кварталы рядовых граждан и дельцов. Вот почему можно приписать слепому случаю тот факт, что нам стала известна история некоего Эа-насира, урского торговца, занимавшегося импортом и экспортом и между 1813 и 1790 гг. до н. э. причастного к дильмунской торговле. Предание относит к той поре деятельность Авраама; не исключено, что эти двое одновременно жили в Уре. Менее вероятно, чтобы они знали друг друга, поскольку торговые интересы семейства Авраама были направлены на запад и север.
Во время зимнего полевого сезона 1930–1931 гг. Л. Вулли решил на время переключиться с храмов и гробниц царей III династии Ура на один из жилых кварталов города. На выбранном им участке раскопки обнажили на диво хорошо сохранившиеся дома периода, предшествовавшего разорению Ура вавилонским царем Хаммурапи в 1780 г. до н. э. Раскопки производились на площади около десяти тысяч квадратных метров силами полутора сотен рабочих. Наши финансы никогда не допускали такого размаха; к тому же работы в Уре облегчались тем, что улицы и полы залегали на глубине всего двух метров, тогда как нам приходилось зарываться в землю на четыре-шесть метров.
Цитирую предварительное сообщение Л. Вулли;
«…В тот период никакого планирования не наблюдается. Узкие немощеные улицы извиваются между домами, неправильное расположение которых всецело определялось прихотью частного владельца. Застроенные кварталы настолько обширны и здания стоят так тесно, что добраться до домов, расположенных в центре квартала, возможно только тупиковыми переулками. Жилые здания в основном однотипны, и тип строения более или менее определяется возможностями данного района.
Внутренний двор, соединенный с улицей коридором, окружен жилыми помещениями с лестницей на второй этаж — таков преобладающий характер построек самой различной величины и достаточно разнообразной формы. Среди жилых домов разбросаны строения меньшего размера, несомненно лавки. Простейшая из них состоит всего из двух помещений; к улице обращено некое подобие торговой палатки, этакий демонстрационный зал, подчас с открытым фасадом, а за этим «залом» располагается длинное складское помещение… Стены всех построек сложены из кирпича; в нижних рядах кладки кирпич обожженный, выше — сырец. Снаружи степы оштукатурены и побелены».
Л. Вулли раскопал здесь около полусотни домов и торговых помещений по обе стороны шести улиц. Почти в каждом доме он находил не менее двух десятков глиняных табличек, хранящихся в керамических сосудах или в обмазанных битумом ямах (запечатленным на глине документам была страшна влага, а не огонь), а то и разбросанных на полу. В некоторых случаях таблички помогали определять личность хозяина дома и род его занятий. Тут были и счетоводные книги ростовщика, и школьные тетради. И была деловая переписка Эа-насира.
Дом Эа-насира, как и многие другие, стоял в тупике, и его боковые стены служили одновременно стенами соседних домов. Он был средних размеров как по современным, так и по древним представлениям. Площадь первого этажа — около 140, верхнего — около 90 квадратных метров. Словом, это отнюдь не самое большое здание на раскопанном Л. Вулли участке. Внутренний цвор окружало всего пять помещений. Вулли установил, что прежде дом был больше, но затем два помещения в одном конце отгородили и включили в соседний дом. Видимо, Эа-насир не слишком преуспевал в делах и ему было трудновато тягаться с соседями.
План дома Эа-насира в Уре, где была найдены таблички с текстами о поставках меди из Дильмуна. Раскопан Леонардом Вулли в 1930 г.
Имя Эа-насира упоминается на восемнадцати табличках, большинство которых найдено в его доме. Из текстов следует, что хозяин посредничал в торговле медью. Преобладали деловые письма с предложением доставить поименованные количества меди со складов такого-то владельца такому-то. Одни письма выдержаны в сугубо деловом тоне, другие звучат довольно желчно — нашего посредника обвиняют в проволочках или поставке слитков скверного качества. Особенно недоволен некий Нанни:
«Ты сказал, придя: «Гимил-Син получит от меня добрые слитки». Это твои слова, но ты поступил иначе, предложил моему посланцу скверные слитки, сказав: «Хочешь — бери, не хочешь — не бери». Кто я такой, чтобы обращаться со мной так высокомерно? Разве мы оба не благородные люди?.. Разве найдется среди дильмунских купцов хоть один, который обошелся бы со мной таким образом?..»
Итак, Эа-насир — «дильмунский купец», и медь, которой он торговал, поступала в Ур по морю из Дильмуна. Это подтверждается другим документом, перечисляющим, кому и сколько в Уре надлежит получить меди, доставленной на корабле из Дильмуна. Заодно мы узнаем, что часть груза, предназначенная для Эа-насира, еще не оплачена; видимо, это неспроста. Данная табличка, как и многие другие, повреждена, есть досадные пробелы, но общий смысл ясен. Вот мой вольный перевод[34]:
«Из 131?? мин меди в единицах измерения Дильмуна, полученных [имя утрачено] в Дильмуне, 55? 2 2/3 мины в единицах измерения Дильмуна поставлены нам. В единицах веса Ура это составит 611 талантов 6 2/3 мины меди, из которых Ала… передал нам 245 талантов 54 1/3 мины. С Эа-насира причитается за 427 1/2 мины, с Наурум-или причитается за 325 мин, итого за 450 талантов 2 1/3 мины меди в единицах измерения Ура. В остатке 161 талант 4 1/3 мины меди».
Эта табличка важна по двум причинам (позднее станет ясна еще и третья). Во-первых, благодаря ей мы узнали, что приобретенная в Дильмуне медь прибыла туда из какого-то другого места; во-вторых, получили некоторое представление о количествах меди, ввозимых в страны Персидского залива. Нам известны единицы измерения Ура, и мы можем перевести их в современные меры. Получаются довольно значительные цифры. Приобретенный в Дильмуне груз составляет 18,5 тонн; в ценах 60-х годов нашего столетия он стоил бы около 20 тысяч долларов. Доля Эа-насира — приблизительно 5,75 тонны стоимостью шесть тысяч долларов.
Предоставив Эа-насира его кредиторам и обратившись к другим табличкам, мы найдем па них еще множество деталей, касающихся дильмунской торговли. Перечень десятин (налогов) и пожертвований храму Нингал, высившемуся под сенью урского зиккурата, может многое рассказать о составе грузов, прибывавших в Ур из Дильмуна. Медь неизменно занимает видное место; без сомнения, она была главной статьей торговли.
Восемь табличек из храма Нингал касаются дильмунской торговли, и все они примерно на сто лет старше табличек из дома Эа-насира. Большинство из них датировано. Они охватывают период от 1907 до 1871 г. до н. э. Вот типичный образец (непрочтенные или утраченные слова заключены в скобки, неполные выделены курсивом):
«[…] медных слитка по 4 таланта,
4 медных слитка по 3 таланта каждый,
11 сиклей бронзовых плиток,
3 почковидных бусины из сердолика,
3 «рыбьих глаза» [жемчужины?],
34