Там мы закупим все необходимое снаряжение: кирки и лопаты, мерные ленты и корзины для переноски земли, веревки и колья, блокноты и чертежную бумагу, этикетки и мешочки для черепков, щетки и совки. Однако главное — это рабочие. Если привозить их с материка, возникнут дополнительные трудности: понадобятся палатки, доставка продуктов и воды. Мы обратились с этим вопросом к директору школы, но тут в разговор снова вмешался смотритель. Он сказал, что в деревне найдется достаточно людей. Каждую неделю они отправляются в Эль-Кувейт в поисках случайной работы в порту и на базарах. Так что они будут только рады потрудиться для нас на своем собственном острове. Он обещал предоставить в наше распоряжение человек тридцать на следующей неделе, как только мы вернемся.
И вот наступил четверг, вторая половина дня, мы на катере, идущем в Эль-Кувейт. С утра еще раз побывали на теллях, чтобы точно определить место, где начнем копать, ибо накануне вечером после долгого совещания было решено, что мы разделим наши силы. П. В. с двумя из прибывающих сотрудников продолжит начатую разведку на материке, а я с остальными двумя возвращусь на Файлаку. Сам буду закладывать шурф на «дильмунском» телле, а Эрлинг Албректсен и Оге Русселл, оба опытные археологи, займутся «эллинским» холмом и следами поселения между холмами. Через не» делю П. В. закончит свою разведку и прибудет на Файдаку вместе с Поулем Ровсингом и Торбеном Дюндбе- ком, которые будут дальше работать на моем раскопе, а мы тогда сможем вернуться на Бахрейн.
За час до прихода катера мы доехали на школьной автоцистерне до северо-западного мыса, чтобы взглянуть на святилище Аль-Хидра. На низком скалистом выступе, с трех сторон омываемом морем, возвышался крутой бугорок. Его венчала маленькая кольцевая ограда полутораметровой высоты, с узким входом. Взбираясь на бугор, мы тотчас определили, что он искусственный, этакий миниатюрный телль с торчащими тут и там тесаными блоками — остатками былых построек.
Внутри ограды, на площадке шириной около двух метров, стоял грубый каменный столб. И это все. Маленькие флажки, вымпелы и просто лоскуты яркой ткани, воткнутые в ограду, подтверждали, что сюда приходят паломники. Кругом валялись бараньи и куриные кости, а сам столб был покрыт темной коркой — явно засохшей кровью.
Водитель грузовика уже поведал нам о смысле этого святилища; его рассказ в основном совпадал с тем, что писал ведущий авторитет по истории Кувейта полковник Диксон, с которым нам предстояло впоследствии встретиться. По словам водителя, Аль-Хидр был святым, другом Мусы. Он постоянно обитал в священном городе шиитов Кербеле в Ираке, но каждый вторник летел по воздуху в Мекку, а ночью отдыхал здесь, на мысу. И если какая-нибудь женщина пожелает родить сына, ей следует провести ночь со вторника на среду в молитвах у святилища, тогда ее желание непременно исполнится.
Я поинтересовался, как давно возникло святилище. Водитель точно на этот вопрос ответить не мог. Он сказал, что кувейтские власти многократно разрушали святилище. Немудрено, подумал я, если учесть, что жители материка принадлежат к более ортодоксальной и пуританской суннитской секте ислама. Разве могли они смириться с ритуалом, сильно отдающим идолопоклонством? Однако, добавил водитель, файлакские шииты неизменно восстанавливали святилище, и его посещают многие люди, даже из далекой Индии.
Мы не нашли никаких предметов, позволяющих датировать святилище; многочисленные черепки были недавнего происхождения. Но в каких-нибудь ста метрах возвышались два широких плоских холма. Мы прошли туда и на обоих нашли красные ребристые черепки «барбарской» культуры.
Отдыхая на ковре, расстеленном на палубе катера, мы провожали взглядом уходящие вдаль холмы на северной и южной оконечностях западного берега Файлаки. Нам было о чем поразмыслить все три часа пути по солнечному морю до Эль-Кувейта. Зачем бахрейнские дильмунцы селились тут, так далеко на север от родного края? И что делали здесь греки, к тому же афиняне? Кто такой Аль-Хидр? В переводе с арабского имя это означает всего-навсего «Зеленый Человек» и ничего нам не говорит. Причем тут Зеленый Человек?
Минуло три года, прежде чем мы получили ответ.
Глава одиннадцатая
ПОИСКИ МАКАНА
Прошел ровно месяц с того дня, когда мы с П. В. отплыли с Файлаки, чтобы встретить наших коллег в аэропорту Эль-Кувейта. Теперь уже Бахрейн тонул вдали в голубой мгле. Маленький самолет развернулся носом на юго-восток, и семилетняя Аннета взволнованно прильнула к иллюминатору, высматривая берег Катара, а двухлетний Майкл, сидя на коленях Вибеке, важно созерцал великолепный синий плащ П. В.
Читатель ждет объяснения. Оно лежало у меня в кармане — телеграмма, которая гласила: Двенадцать курганов бахрейнского типа обнаружено на острове около Абу-Даби Можешь ли ты прибыть вместе с П. В. — Тим.
С Тимом Хилъярдом я был знаком много лет. Когда я еще служил в компании «Катар петролеум» на Бахрейне, Тим ходил по Персидскому заливу на мощной барже, перевозя бензин и смазочные масла с нефтеочистительного завода Англо-Иранской нефтяной компании в Абадане. Бывают такие парадоксы в нефтяном бизнесе: добывая в Катаре сырую нефть почти в неограниченном количестве, наша компания была вынуждена закупать на стороне бензин для своих буровых установок и автомашин. Тим заведовал сбытом продукции Абаданского завода в области Персидского залива. Как ни странно, в те годы мы не подозревали, что нас объединяет страсть к археологии.
Многое изменилось с того времени. Англо-Иранская компания была вытеснена из Ирана и сменила название на «Бритиш петролеум». Возмещая потерю иранской нефти, она развернула кипучую деятельность в других районах Персидского залива. На ее долю приходилась половина добываемой нефти в Кувейте; вместе с одной французской компанией ей принадлежала концессия на шельфе у Абу-Даби, в восточной части Персидского залива. И Тим уже несколько лет трудился на этой концессии.
Когда мы пять лет назад начинали копать на Бахрейне, Тим тоже жил на этом острове, и в его дом периодически вторгалась шумная компания французских водолазов, исследовавших шельф. Годом позже он принимал не менее шумную американскую команду судна для сейсмографических исследований, изучавшего геологическое строение того же шельфа. Все эти годы мы часто встречались с Тимом: он прилежно посещал наши раскопки, а мы не менее часто гостили в его доме. Два года назад он перебрался в Абу-Даби, но продолжал поддерживать связь с нами, приезжая в командировки на Бахрейн. Теперь было похоже, что Тим горел желанием показать нам свои находки.
Набрав высоту, самолет шел на восток над берегами Катара. Мы летели севернее городка нефтяников у Духана, и я смотрел вниз, питая зыбкую надежду увидеть на фоне коричневого песка коричневые палатки нашего отряда. Где-то здесь мои товарищи раскапывали руины селения Мурваб в поисках доисламских следов среди стен раннего исламского периода. Однако ничто не нарушало коричневую гладь пустыни, Майкл с Аннетой уснули под монотонный гул моторов.
Вибеке смотрела на юг, в сторону Духана, и я понял, что она вспоминает, как восемь лет назад мы, вместе покидая Персидский залив, летели над проливом, отделяющим Бахрейн от Катара. Тогда я обещал ей, что мы вернемся.
И вот неделю назад она с двумя малыми детьми прибыла самолетом в Бахрейн. Не совсем подходящее пополнение для напряженно работающей археологической экспедиции, а тут еще по личной просьбе Тима они сопровождали нас в Абу-Даби. К тому были свои основания.
Абу-Даби было самым большим и самым бедным из княжеств Договорного Омана[40]. Расположено оно за Катаром, там, где берег Аравии начинает поворачивать на северо-восток к скалистому мысу, почти наглухо закрывающему вход в Персидский залив; ширина пролива между мысом и иранским берегом составляет не более 55 километров. После мыса берег опять направляется к югу, оборотись к Оманскому заливу в Индии.
40
Абу-Даби — один из крупнейших эмиратов, входящих в созданное в 1971 г. новое независимое арабское государство — Объединенные Арабские Эмираты, или ОАЭ: Абу-Даби, Дубай, Шарджа, Аджман, Умм-эль-Кайвайн, Рас-эль-Хайма (вошел в федерацию в 1972 г.) и Эль-Фуджайра. Главную роль в федерации играют АбуДаби и Дубай (95 % всех доходов и свыше 85 % всего населения). Население 1120 тыс. человек, свыше 90 %—арабы, официальный язык— арабский. Высший законодательный орган — Высший совет эмиров. —