Объекты, исследованные экспедицией в области Аравийского залива
Географически эта восточная оконечность Аравии совершенно выпадает из общей картины края. Горные гряды соединяются с основным массивом Аравийского полуострова низменной равниной — расчерченной волнами красных барханов песчаной пустыней, которую называют Пустым Углом Аравии. Большая часть гор и восточное побережье, обращенное к Индии, — территория Омана, а на берегу Персидского залива разместилась цепочка мелких княжеств, чью независимость гарантирует договор, навязанный полтораста лет назад под дулами орудий британского флота. После подписания договора эта область получила официальное наименование Договорного Омана (с 1971 г. — Объединенные Арабские Эмираты. — примеч. ред.), не менее уместным было и прежнее название — Пиратский Берег. Именно частые нападения хорошо вооруженных пиратов на корабли Британской Ост-Индской компании послужили поводом к вмешательству британского флота в 1819 г.[41].
Из семи княжеств этого района только Абу-Даби отличается сколько-нибудь значительными размерами. Замыкая цепочку на юге, его территория с не очень-то четкими границами простирается далеко в глубь Пустого Угла и километров на полтораста в восточном направлении, где у подножия Оманских гор находится большой оазис Бурайми.
До недавнего времени Оманский полуостров был, пожалуй, самым уединенным и наименее исследованным уголком всего мира, а Абу-Даби — наименее известной частью Оманского полуострова. Когда два года назад там обосновался Тим, кроме него на всей территории княжества (около 80 тысяч квадратных километров) проживал лишь еще один европеец — британский политический советник. Но с прибытием Тима европейское население возросло в четыре раза, так как он привез с собой жену и маленькую дочурку. Два года эта маленькая семья вела изолированное существование в небольшом приморском городе, являющемся столицей княжества, и как только Тим узнал, что ко мне присоединились Вибеке с детьми, он вслед за первой телеграммой прислал новую, настойчиво приглашая их приехать вместе со мной в Абу-Даби.
Самолет шел уже над глубокими водами за Катаром. Здесь не увидишь зеленого мелководья, окаймляющего побережье от Бахрейна до Кувейта и простирающегося почти на всем пути от Бахрейна до Катара. Глубокая синяя чаша моря смыкается с синевой небосвода, и казалось, что мы летим в центре лазурной сферы. Я мысленно обратился к предстоящей задаче.
Арена работ нашей экспедиции ширилась с невероятной быстротой. От Бахрейна до Абу-Даби на юго-востоке столько же, сколько до Кувейта на северо-западе; прибыв туда, мы окажемся в 800 километрах от наших новых раскопок на Файлаке. Я говорил себе, что Дильмун никак не мог охватить всю эту область. Ведь получается расстояние, превышающее дистанцию от Ура до Ниневии и в полтора раза большее, чем от Мохенджо-Даро до Хараппы. Если курганы Тима и впрямь «бахрейнского типа», выходит, что Дильмун по протяженности был равен Вавилонии и Ассирии, вместе взятым, превышал Верхний и Нижний Египет и не уступал могучей цивилизации Индской долины. Потешив себя несколько минут мыслью о Четвертой Великой Державе на востоке, я неохотно отбросил эту идею. По зрелом размышлении приходилось признать, что наличные свидетельства говорят против нее.
Взять хотя бы Катарский полуостров. Мы достаточно поработали там, чтобы с определенностью утверждать, что в Катаре нет никаких следов наших дильмунских культур. А ведь вряд ли можно представить, чтобы «Дильмунская империя», простирайся она вдоль всего аравийского берега Персидского залива, не учредила никаких поселений на самом заметном географическом пункте этого побережья, тем более в пределах видимости от своего главного центра на Бахрейне. Да и двенадцать курганов Тима — отнюдь не достаточная основа для столь экстравагантной гипотезы. Я теперь вообще подходил к могилам с недоверием. Даже на Бахрейне мы пришли к твердому выводу, что тамошние курганы относились к двум различным периодам. Подавляющее большинство — огромные некрополи на северном и западном склонах центральной возвышенности — несомненно принадлежало «барбарской» культуре; однако несколько сот погребений по обе стороны дороги к югу от португальской крепости содержали черепки тонкостенных глазурованных мисок, относящихся к периоду, который мы именовали эллинским. Катарские курганы (к этому времени мы раскопали пять из них) тоже никак не привязывались к «барбарскому» периоду. Правда, там мы до сих пор не добыли поддающегося датировке материала, потому что рядом со скелетами не лежало никакого погребального инвентаря, но сами камеры формой и конструкцией совершенно отличались от известных нам бахрейнских типов. В области Персидского залива, где почвенный слой на коренной породе очень тонок, в любой период хоронить покойников в курганах было вполне естественно.
Наконец, если существовала четвертая великая держава, следовало допустить существование и пятой. Среди кандидатов на роль Макана видное место занимал Оман.
Любые попытки определить местонахождение Дильмуна автоматически ведут к размышлениям о том, где находилась страна Макан. Мы уже видели, что из Макана поступала медь, за которой урские купцы плавали в Дильмун. Но это не все. Дильмун и Макан неизменно упоминаются вместе, нередко в одном и том же предложении, и зачастую к ним присоединяется третья страна — Мелухха.
Пока мы летели над синим морским простором, я восстанавливал в памяти наиболее важные тексты, связывающие Дильмун с Маканом. Вот древнейший из них: в нем Саргон Аккадский около 2300 г. до н. э. хвастливо сообщает, что у пристаней Аккада швартуются «корабли из Мелуххи, корабли из Макана, корабли из Дильмуна». Вот утверждение его внука Нарам-Сипа в не вызывающей особого доверия летописи, будто бы он «выступил в поход на Макан и лично пленил Мануданну, царя Макана». Гудеа, знаменитый правитель Лагаша около 2130 г. до н. э., во времена, когда варвары-гутии правили Месопотамией, ввозил из Макана для своих многочисленных статуй диорит. Некоторые статуи уцелели до наших Дней, на них-то и высечены эти сведения.
И есть таблички урских купцов с перечнем товаров «для покупки меди из Макана», «для покупки меди, за которой корабль пойдет на Макан». Это ранние таблички, датируемые примерно 2000 г. до н. э. Двести лет спустя, во времена Эа-насира, прямых плаваний в Макан вроде бы не совершали, вся торговля шла транзитом через Дильмун, хотя главным поставщиком по-прежнему значился Макан. Я припоминал, что до нас дошли от той поры каталоги с перечнем разных товаров и указанием страны-поставщика. В перечне видов камня значится «диорит из Макана», в перечне металлов — «медь из Макана», в перечне древесных пород — «пальмовое дерево из Дильмуна, Макана, Мелуххи».
Сухие деловые тексты, никакой мифологии. Боги шумеров, которые чувствовали себя в Дильмуне чуть ли не уютнее, чем в самой Месопотамии, в Макан никогда не наведывались.
Естественно, ученые ломали голову над местонахождением Макана. Насколько я помнил, преобладали две гипотезы. Одна из них помещала Макан в Омане. В пользу этого предположения приводилось два резона: общее соображение, что Макан должен был находиться в пределах досягаемости для кораблей Дильмуна, и конкретные данные, полученные при анализе меди. Исследуя многочисленные медные изделия из Месопотамии III–II тысячелетий до н. э., химики нашли малые примеси никеля, около 0,2–0,3 процента. Никель в медной руде встречается довольно редко, между тем такая же примесь была обнаружена в одиночном образце руды из «древних копей» на территории Омана, точнее, в долине, протянувшейся от оазиса Бурайми на границе между Абу-Даби и Оманом до порта Эс-Сохар на маскатском побережье. Один образец не больно-то надежное свидетельство, но других из Омана не поступало.
Вторая гипотеза помещала Макан в Африке — в Судане или Эфиопии! Причем столь неожиданный вывод опирался, увы, на весьма прочное основание. Ибо Макан наряду с Мелуххой часто упоминается в текстах ассирийских царей в связи с их походами против Египта около 700–650 гг. до н. э. Из этих текстов недвусмысленно следовало, что Макан и Мелухха — области, расположенные в Верхнем Египте и дальше на юг. Казалось бы, вопрос раз и навсегда решен. В действительности дело обстоит иначе. Упоминания Макана и Мелух-хи в коммерческих контекстах прекратились около 1800 г. до н. э., и ассирийские цари снова заговорили о них через тысячу с лишним лет. Если Макан и Мелухха десять веков жили только в легендах, не исключено, что ассирийцы, никогда не поддерживавшие отношений с этими странами, по ошибке поместили их в Африке. Ведь назвали же испанцы острова Карибского моря Вест-Индией, посчитав, что доплыли до Индии. А в Гренландии есть селение, носящее название Туле лишь потому, что римские географы около двух тысяч лет назад писали о далекой северной стране Ультима Туле, которая на самом деле не имеет отношения к Гренландии.
41
О взаимоотношениях княжеств Объединенных Арабских Эмиратов с Англией и о колониальной экспансии последней более подробно см.: