И стало очевидно, что это вовсе не курган, а склеп. С самого начала не было тут никакой каменной или земляной насыпи, закрывавшей центральную камеру. Каждый камень изначально составлял часть единого сооружения. Причем сооружение это относилось к самым мудреным конструкциям, когда-либо придуманным для захоронения покойников. Не к самым большим и не самым роскошным, разумеется. С пирамидой не сравнишь, но ведь и египетские пирамиды, по сути дела, — курганы, груды блоков, накрывающих центральную камеру.
Здесь наружную стену подпирала другая мощная каменная — стена с двумя проемами (воротами), расположенными друг против друга. Проемы служили входами; по форме обвалившихся камней притолоки мы установили, что они были ромбовидными. Вместе с этими камнями лежали и сами дверные створки — тонкие, тоже ромбовидные каменные плиты с вырезанными на них ручками. От одной двери круглого сооружения до другой по диаметру шел узкий коридор между сложенными без раствора стенами. Однако эти стены не соединялись с кольцевой стеной; немного не доходя до нее сбоку, открывался доступ в другой узкий коридор, который тянулся по периметру, упираясь посредине между входами в поперечную стену, соединяющую кольцевую стену с диаметральной. В свою очередь, от поперечных стен по обе стороны отходили еще короткие стены. Словесное описание тут мало что дает. В общем, внутри круглая постройка разделялась стенами на восемь маленьких ниш и поперечный коридор. И ниши, и коридор были вымощены каменными плитами, причем стены расширялись кверху, позволяя предположить, что первоначально все помещения были сводчатыми (подразумевая ложный свод).
Должно быть, жутковато было тому, кто в яркий солнечный день забирался через узкий лаз в темноту недавно отстроенного склепа и переходил, сутулясь под низкой кровлей, из ниши в нишу. И содержимое ниш вряд ли могло поднять настроение. Ибо здесь на плитах были навалены кости покойников.
План первого склепа, раскопанного на острове Умм ан-Нар
Обнаруженные Андерсом на вымощенных полах кости лежали отнюдь не упорядоченно. Но тут в отличие от Бахрейна дело было не в грабителях. Просто иначе быть не могло. Если бахрейнские курганы предназначались для одного захоронения, то на Умм ан-Наре склепы использовались повторно. Через ромбовидные амбразуры вносили одного покойника за другим и клали в нишах. При этом с предыдущими обитателями обращались не слишком почтительно. Их кости сдвигали в сторону, складывали у подножия стены, топтали ногами. И не только кости — среди останков лежали погребальные дары: керамика, медное оружие. Их тоже топтали и отбрасывали в сторону.
В тот год эта керамика основательно сбила меня с толку. В свое оправдание могу сказать, что черепков нашли мало, даже одного сосуда не собрать. А сосуды были На редкость Изящные, тонкостенные, хорошо обожженные, сформованные на быстро вращающемся гончарном круге. На некоторых черепках различался черный геометрический узор на красноватой полированной поверхности. Тонкостенная красноватая посуда с полировкой до сих пор попадалась нам только в периоде «тонкостенных чаш» на Бахрейне, т. е. в городе V, который мы отнесли к временам Александра Македонского. Поэтому я сказал шейху Шахбуту, что возраст погребений на Умм ан-Наре, похоже, около двух тысяч лет.
Раскопки, проведенные Кнудом и Арне в этом году, показали, что я ошибся на сто с лишним процентов. На самом деле погребения были вдвое старше.
За два месяца, проведенных на пустынном острове, наши товарищи выполнили изрядную работу. Конечно, в этом году и условия были получше. После того как Андерс выявил основную схему склепов, расчищать их стало проще. Проник за кольцевой периметр — копай до каменного пола и продолжай двигаться внутрь. Копая сверху, очень трудно различить безрастворную кладку внутренних стен среди беспорядочного нагромождения камней, а идя сбоку, не промахнешься. Кнуд и Арне не только довершили расчистку первого склепа, но и полностью раскопали еще пять таких сооружений. Правда, эти склепы были поменьше, однако тоже непростой конструкции. Таким образом, мы располагали серией раскопанных гробниц от самых маленьких до самых больших, и убедились, что схема внутренних стен зависит от размеров склепа. У самого большого из новой пятерки тоже было два входа и центральный коридор, но пространство по бокам коридора делилось обычными перегородками в общей сложности на четыре ниши. И у второго по величине склепа — два входа, однако внутри они не сообщались. Перегородка делила помещение на две части, а короткая поперечная стенка в центре, в свою очередь, как бы разрезала каждую половину на две ниши. У третьего склепа был только один вход; внутри — две ниши, разгороженные выступающей стеной. Наконец, последние две конструкции состояли из «кольцевых» стен безо всякого внутреннего деления. Относительно меньшей из них мы даже сомневались, что это гробница.
Керамика из гробниц Умм ан-Нара (Абу-Даби). Цилиндрические сосуды — серые, остальные — красные
Из перечисленных пяти сооружений лишь у второго по величине была наружная облицовка из шлифованного, тщательно отделанного камня; стены остальных состояли из грубо отесанных блоков. Зато у склепа получше местами уцелело до шести рядов кладки и полностью сохранился один дверной проем в форме туповершинного треугольника.
Все склепы, кроме самого маленького, содержали человеческие останки и керамику. Богаче всего и тем, и другим материалом оказались вторая половина гробницы, которую начинал копать Андерс, и склеп с облицовкой и сохранившимся дверным проемом. В последнем, при внутренней ширине всего четыре с половиной метра и площади пола около четырнадцати квадратных метров, лежали останки тридцати шести человек — куда больше, чем можно было разместить при одновременном захоронении. Мы также нашли более сорока сосудов, из них двадцать два совершенно целых. Вторая половина гробницы Андерса дала двадцать три сосуда, в том числе много целых, и останки пятнадцати покойников. Во всех остальных склепах было найдено в общей сложности лишь полтора десятка сосудов.
Вот такой отчет о проделанной работе я услышал, когда ехал в машине вместе с Арне и Садыком. Во второй половине дня, пройдя под палящими лучами солнца плато острова, я увидел раскопы своими глазами. Правда, до этого я провел более часа в прозрачной тени барасти, рассматривая один за другим целые сосуды, которые Кнуд извлекал из упаковочных ящиков. И, глядя на эту керамику, я тотчас понял, что гробницы Умм ан-Нара намного старше, чем мне представлялось.
Разумеется, сразу привязать сосуды к определенному времени я не мог. Нет у меня фотографической памяти, которая позволяла бы безошибочно сопоставлять только что раскопанный горшок с виденной много лет назад иллюстрацией в книге. Однако примерная атрибуция этих изящных сосудов с черным узором из смежных треугольников, с цепочками полукругов и шеренгами зигзагов на красновато-буром полированном фоне не вызывала сомнения. Они принадлежали к разряду сосудов, обнаруженных в Иране и Белуджистане (провинция Пакистана. — примеч. ред.) и известных под общим названием «энеолитических»[49]. Такие сосуды были распространены с IV по II тысячелетие до н. э. Более определенная привязка во времени невозможна, потому что в упомянутых областях производилось мало раскопок.
Другие образцы керамики поддавались более точной датировке. Несколько небольших серых сосудов, напоминающих по форме бочонок и опоясанных черной росписью по всему тулову — от нижней части горла до плоского основания, — даже я опознал как типичные изделия культуры Кулли. А на осколке верхней части более крупного красновато-бурого сосуда был нарисован горбатый бык — так называемый «брахманский», тоже типичный для древнеиндийской культуры Кулли. Тут необходимо объяснение.
49
Халколит, или энеолит, — «медный век», термин, обозначающий в археологической периодизации время появления первых медных (металлических) орудий, сосуществовавших долгое время с каменными. Хронологические рамки халколита-энеолита в разных регионах земного шара были разными. —