К западу от цивилизации долины Инда, в Белуджистане и вплоть до границ Афганистана за последние сорок лет английскими, французскими и американскими археологами (наиболее известен первый из них, англичанин Орель Стайн) идентифицирован ряд самостоятельных культур, различаемых по форме и орнаменту гончарных изделий. Эти культуры, которые при всем изяществе росписных орнаментов представляют, вероятно, всего лишь общины полукочевых скотоводов, составили первооснову будущей цивилизации долины Инда. Вопрос о том, какая именно из них (если вообще рассматривать такой вариант) явилась этническим предшественником народа Индской долины, оживленно дискутировался.
Бык зебу, изображенный на многих индских печатях и сосудах Кулли, здесь украшает горло вазы из умманнарской гробницы
Культура, получившая наименование Кулли, судя по всему, занимала достаточно большую территорию на юге Белуджистана, со своими селениями и даже довольно крупными городами. Людей культуры Кулли не считают основоположниками Индской цивилизации; напротив, во времена своей максимальной экспансии Индская цивилизация колонизовала значительную часть земель Кулли. Но исследователи сходились хотя бы в том, что народ Кулли был западным соседом народа Индской долины и культура его современна Индской или чуть старше. И вот теперь обнаружились признаки того, что жители Умм ан-Нара были западными соседями народа Кулли и ввозили, во всяком случае, кое-что из его керамики.
Аргументацию можно продолжить. Умм ан-Нар современен Кулли, а культура Кулли современна Индской цивилизации или несколько старше ее. Однако Индская цивилизация была современна нашей «барбарской» культуре, представленной Ранним Дильмуном, городом II на Бахрейне. Стало быть, Умм ан-Нар, в свою очередь, современен «барбарской» культуре или несколько старше ее.
Вместе с тем стало совершенно очевидно, что культура Умм ан-Нара не тождественна «барбарской». На Бахрейне мы ни разу не находили керамики вроде той, какую я теперь вертел в руках. Да и разница в конструкции гробниц и способе погребения существенная. В четырехстах километрах на северо-запад от Бахрейна, на острове Файлака, современная городу II культура была идентична его культуре: совершенно одинаковые печати и керамика. Файлака составляла такую же часть Дильмуна, как Бахрейн.
Здесь же, в четырехстах километрах на юго-восток от Бахрейна, современная Раннему Дильмуну культура была совсем другой. Куда ни относи Умм ан-Нар, частью Дильмуна он, во всяком случае, не являлся.
Опуская сосуды снова в ящики, я все больше склонялся к мысли, что здесь, на Умм ан-Наре, мы, похоже, встретили первый форпост второй «утерянной цивилизации» Персидского залива — медного царства Макан.
Пять дней спустя, на рассвете, мы дошли от лодки Мухаммеда вброд до берега и заняли места в «Лендровере» Садыка, чтобы ехать в Бурайми.
Глава четырнадцатая
ПУСТОЙ УГОЛ
Эта экспедиция в Бурайми оказалась второй по счету. В седьмой (и пока последний) раз я наведался туда в 1968 г. А первое знакомство состоялось в 1959 г. — первом году раскопок на Умм ан-Наре.
Тогда мы с П. В. прилетели на Умм ан-Нар с Бахрейна посмотреть, как идут работы, и в первый же вечер нанесли визит правителю Абу-Даби. Только что начался месяц рамазан, когда правоверные мусульмане стран Персидского залива не едят, не пьют и не курят от восхода до заката, поэтому шейх Шахбут принимал после наступления темноты.
На другой день мы добрались до раскопов и смотрели, как дюжина поджарых смуглых оманцев трудилась па холме, оттаскивая камни и полные корзины земли; в это время вдали, на венчающей остров темной гряде, показался человек. Он шел со стороны лагеря и перевоза, и когда приблизился, мы узнали Иэна Катберта — высокого, атлетически сложенного шотландца, который сменил Тима на посту представителя нефтяной компании. Подойдя, он отвел нас в сторонку и предупредил:
— Через полчаса ждите знатных гостей. Сам правитель хочет взглянуть на ваши находки.
Эта новость нас не смутила. Мы еще на Бахрейне привыкли к тому, что шейхи живо интересуются нашей работой, и по беседам с Шахбутом знали, что он пристально следит за раскопками. Над вопросом, чем потчевать посетителей, не надо было ломать голову: во время рамазана предлагать среди дня гостю кофе или что-либо съестное просто невежливо. А потому мы стали спокойно ждать и, увидев вскоре спускающихся по откосу людей в белых одеяниях, пошли к ним навстречу.
Визит продолжался около получаса. Шейх Шахбут проявил большую заинтересованность, строил догадки о том, что за люди во «времена невежества» основали селение и сооружали гробницы на входящем в его владения острове. С ним были два сына — Саид и Султан — и брат Зайд, высокий, худой, широкоплечий мужчина с орлиным профилем истинного бедави[50] и холеной черной бородкой. Зайд специально спустился на побережье на время рамазана, обычно же он исполнял обязанности наместника в селениях оазиса Бурайми. Знаменитый охотник и воин, Зайд пользовался большим влиянием. Особенно прославила его одна история. Когда Саудовская Аравия в конце 40-х годов заявила о своих претензиях на Бурайми, шейху Зайду посулили десять миллионов долларов, если он признает эти претензии и передаст оазис саудовцам. Он отказался и в 1955 г. участвовал в изгнании саудовского отряда, захватившего одно из селений в оазисе[51].
Зайд не меньше своего брата интересовался раскопками и внимательно слушал наши объяснения, которые Иэн без запинки переводил на арабский язык. Было, однако, ясно, что в глазах Зайда ничто в абудабийском приморье не шло в сравнение с достопримечательностями подвластной ему территории. Осмотрев наш некрополь, он что-то сказал Иэну.
— Шейх Зайд говорит, если хотите увидеть сотни таких курганов, — перевел Иэн, — приезжайте в Бурайми.
Мы с жаром ответили, что именно об этом и мечтаем. На том разговор закончился, и через несколько дней мы с П. В. вернулись на Бахрейн.
А через неделю нас посетил бахрейнский коллега Иэна, управляющий местным филиалом «Бритиш петролеум». Он сообщил, что в соответствии с пожеланием шейха Зайда абудабийский филиал устраивает для нас поездку в Бурайми, и выразил надежду, что мы сможем отправиться туда в скором времени. Предварительно для нас забронированы места на самолете, вылетающем в Абу-Даби через два дня.
В итоге 17 марта мы с П. В. после короткого визита на Умм ан-Нар отправились в. роскошное путешествие, какое способна организовать лишь нефтяная компания. Наш караван состоял из двух больших «лендроверов» фургонного типа. С нами ехали только переводчик, повар и два водителя — Садык (так состоялось наше первое знакомство с ним) и его брат Рашид. Таким образом, мы могли привольно расположиться каждый в своей машине, а повар и переводчик занимали задние сиденья рядом с нашим багажом, одеялами, матрацами, канистрами с водой и бензином, а также запасом продуктов, которого хватило бы на целый полк. Причем это был аварийный запас на случай, если мы не будем вовремя поспевать в условленные пункты, где нас ждет «настоящее» питание. Через несколько дней мы обнаружили к тому же, что повар предусмотрительно везет с собой тщательно завернутый в материю полный обеденный сервиз на двоих — глубокие и мелкие тарелки всех размеров и прочее, и прочее. Правда, сервиз ни разу не понадобился.
Мы двигались на юго-восток, углубляясь в необозримые просторы Пустого Угла. Но сначала нам надо было преодолеть приморские солончаки, которые во время прилива превращаются в непроходимое болото. Скелеты брошенных машин, увязших по самый кузов в пропитанной солью грязи, служили одновременно предупреждением и вехами на едва различимой колее. Вспоминая Оманда — каменную веху у гати викингов в Ютландии, — я говорил себе, что здесь тоже не помешала бы деревянная гать.
50
Бедави, бадв, бадия — «пустыня» (арабск.), отсюда — «бедуин», «житель пустыни». —
51
После многолетних споров и неоднократных вооруженных столкновений из-за оазиса Эль-Бурайми в 1974 г. Саудовская Аравия, Оман и Объединенные Арабские Эмираты решили наконец свои противоречия мирным путем: были демаркированы границы между Саудовской Аравией и ОАЭ, сам оазис частично остался в составе Абу-Даби (ОАЭ), а частично в составе Омана. —