Ничего не происходило.
Возникло обычное сообщение с благодарностью от голодающих, как всегда. Я еще пару минут подождал и вышел. Что бы ни затеял Айкан, подумал я, это не сработало.
Пару часов спустя я проверил почту.
— Как, черт побери… — начал я и остановился, мотая головой. — Как ты, чокнутый гениальный ублюдок, это сделал?
— Понравилось? — Связь была отвратной, но я даже сквозь помехи различал в голосе Айкана нескрываемое торжество. — Значит, тебе понравилось?
— Я… даже не знаю. Но это впечатляет.
Я снова смотрел на письмо в папке входящих. Оно было подписано «Очень Голодные Иностранные Граждане».
«Многоуважаемый щедрый пожертвователь, — начиналось оно. — Огромное Вам спасибо за Ваш непревзойденно щедрый дар в виде половины чашки сырого риса. Наши дети будут беречь каждую его крупинку, как сокровище. И, пожалуйста, поблагодарите от нашего имени ваших Добросердечных Организаторов из „Победы над голодом“ за то, что они уговорили своих богатых друзей забросать нас рисом — вот каковы преимущества использования сверхдешевой рабочей силы при полном попустительстве карманных профсоюзов. Сверхприбылей от потогонной системы труда хватает на рис даже нам, бедным людям. Поэтому очень просим Вас, уважаемый доброхотный даритель, не делайте, пожалуйста, ничего такого, что могло бы расстроить этих достойных людей, не задавайте лишних вопросов, не агитируйте за принятие законов о налогах для корпораций или подотчетность их деятельности трудящимся, ведь они могут создать угрозу тем громадным прибылям, из которых покупается и наша Чашка Риса.
С нижайшей благодарностью и любовью,
Голодные».
— Теперь каждый придурок, который нажмет на кнопку, будет получать вот это, — сказал Айкан.
— Как ты это сделал?
— Написал программу. Засунул ее на их веб-сайт. Ты кликаешь, система тебя засекает и начинает сканировать твой жесткий диск в поисках чего-то похожего на твой имейловый адрес. Нажми кнопку «Ответить».
Я нажал. Обратный адрес стоял мой собственный.
— Это впечатляет, Айкан, — сказал я и медленно кивнул, жалея, что никто не подредактировал его письмо, не добавил ему нюансов. — Теперь ты точно натянул им здоровый нос.
— Это еще не конец, брат, — отозвался он. — Ты последи за этим местечком, ладно? Просто последи, и все.
Мой телефон зазвонил в пять утра. Голый и растерянный, я прошлепал в гостиную.
— Чувак. — Это был Айкан, напряженный и взволнованный.
— Ты хоть знаешь, который сейчас час, мать твою? — выдал я что-то в таком роде.
— Они меня вычислили, парень, — прошипел он.
— Что? — Я рассеянно плюхнулся на диван, протер глаза. В небе за окном уже показалась светлая полоска. Птицы чирикали, как оголтелые. — О чем это ты?
— Наши гребаные друзья-филантропы, братан, — прошипел он отрывисто. — Неравнодушные граждане в головном офисе «Накорми Мира», понял? Они меня выследили. И нашли.
— Откуда ты знаешь? — спросил я. — Они что, тебе звонили?
— Нет, нет, — быстро зашептал он. — На это они не пойдут — зачем им выдавать себя раньше времени? Нет, я следил за ними в сети, и понял, что они меня ищут. Они уже могут сказать, в какой я стране.
— В смысле? — переспросил я. Сон как рукой сняло. — Ты что, залез в их почту? Ты спятил?
— Да ладно, парень, есть миллион гребаных способов прочитать их почту, проследить, за кем они следят, порыться в их докладных записках, прощупать их автоматическую защиту… Уж поверь: они меня ищут. — Наступила пауза. — Может быть, уже нашли.
— Ну, так… — Я покрутил головой. — Хватит, бросай это все. Спрыгни, пока они не разозлились окончательно и не пошли в полицию.
— Полицию-хренолицию… — Голос Айкана захлебнулся презрением. — Побегут они в полицию, сейчас, как же… Полиция себе палец в жопу сунет и не найдет. Нет. Полиции я не боюсь; ублюдки из «Голода», вот кто меня тревожит. Ты что, не понял, что там за люди сидят? Это ПЛОХИЕ люди, парень. Очень плохие и очень крутые боссы. И потом, что значит — спрыгни? Ты что, сбрендил от страха? Я тебе говорил, нет? Я тебе говорил, что это война, или как? — Его голос уже поднялся до крика. Я пытался заставить его заткнуться. — Мне не нужны советы. Я только хотел, чтобы ты знал, что происходит.
Он отключился. Перезванивать ему я не стал. Я сильно устал накануне и поэтому разозлился. «Чертов придурок», — подумал я и пошел досыпать.