Регистрационный номер свидетельства
баба-йоги № 321123.
— Приветствую вас, путники! — раздался громогласный голос из поднебесья. — Принимаю заказы на грузовые перевозки. В ступе есть свободные места под офисы и склады. Работает баня и буфет.
Надпись стерлась невидимой рукой, а вместо нее на боку ступы возникло рябящее изображение сухонького пожилого человечка в пестрых одеждах со смешными желтыми бусами в руках. Каждая бусина была величиной с небольшое яблоко и человечек, по всей видимости, баба-йога Афанасий Авдеевич, перебирал их как четки.
— Здравствуйте! — крикнул я. Ну, мне показалось, что крикнул, а на самом деле прохрипел. — Помогите…
— Стойте, стойте, — зашептал мне на ухо Захар Мамедович. — Вы не понимаете! Это всего лишь пространственно-временной глюк, несуществующее настоящее. Нужно побыстрее раскурить кальян, пока всё не исчезло и мы не провалились в тартарары.
— На таком морозе раскуривать кальян? — чуть не плача, сказал я. — Да я уже губ не чувствую!
— Отрок совсем плох! — подтвердил громогласный голос баба-йоги Карачуна. — А ну-ка, поднимайтесь ко мне! Как вас занесло на прямоезжую? Без министупы, без самоходных саней, без ездовой печи! Туристы-экстремалы, что ли?
Через пять минут мы уже сидели за дубовым столом в просторном помещении под дугообразными расписными сводами. Комнату грела печка, украшенная изразцами с русалками, вдоль деревянных стен расположились сундуки и лавки, на столе красовался золотой самовар с серебряными ручками, стояло множество берестяных туесков с вареньями и соленьями. Я пил нечто жаркое, как лето, постепенно согревался, оттаивал, а Захар Мамедович с Афанасием Авдеевичем обсуждали достоинства розового конфитюра.
— В Гюлистане, говорите, такое производят? Слыхать слыхал, но самому бывать не доводилось. Зато бывал на острове Буяне и видел белку с алмазным напылением зубов, а ещё…
— А в Диванпуре вы, случайно, не были? — перебил я баба-йогу.
— В городе разноцветных рыб? Чур, меня, отрок. Не приведи небо туда попасть — обратно уже не выберешься.
— Подождите! Если вы знаете, что там всё плохо, значит, кто-то там побывал, вернулся и вам рассказал, — сказал я.
— Мудрый отрок, — покровительственно улыбнулся Афанасий Авдеевич. — Племяш мой, спецназовец Кузьма Черномор, бывал в Диванпуре. Еле ноги унес. Хотите, расскажу?
Я хотел, очень хотел, но Захар Мамедович стал возражать, говорить, что у нас совсем нет времени.
На что баба-йога Карачун, рассмеявшись, заметил: «Вот вечно вы, внеземельцы, как к нам попадаете, торопитесь уйти. Боитесь, что всё исчезнет, рассеется, и вы провалитесь в бездну мироздания. За своим миром следите, чтобы он не исчез!»
И стал баба-йога, щелкая бусинами на желтых четках, рассказывать про Диванпур и своего героического племянника.
…Участвовал как-то раз Кузьма Черномор в международной спецоперации по захвату банды контрабандистов, промышлявшей скупкой магических артефактов у черных археологов.
Контрабандисты бежали в один из мини-миров и Кузьма был в отряде, последовавшим за ними через портал, обнаруженный Интерполом в подвале роскошной средиземноморской виллы.
Пройдя через портал, очутились спецназовцы в месте, прекраснее которого не было, и быть не могло. Уютная бухта, а вдалеке горы, покрытые тропическим лесом. И в бухте город беломраморный, где на каждом углы парки, термы, амфитеатры.
Дома в городе были с плоскими крышами и изящными водостоками, на крышах стояли пальмы и апельсиновые деревья, посаженные в горшки. В особняках многоэтажных были бассейны, атриумы и просторные комнаты с мозаичными полами и фресками на стенах. Всё заставлено мебелью из красного дерева, золота и слоновой кости.
Кругом чистота и порядок, и не души… не считая бедолаг-контрабандистов, что вышли встречать спецназовцев чуть ли не с цветами. Оказалось, что обратного хода из города нет, покинуть его невозможно. Если долго плыть в океан, то по пути наткнешься на пару пустынных островков с крабами и чайками, а затем снова приплывешь в ту же бухту.
Если подняться в горы, то куда не глянь — у подножия снова будет тот же город с бухтой, и город этот называется Диванпур.
Ночей в Диванпуре не бывает: солнце на мгновение скрывается за горизонтом, выстреливает с противоположной стороны и снова наступает утро. Каждое утро город обновляется — разбитые горшки склеиваются, сорванные и съеденные апельсины возвращаются на ветки, бассейны наполняются чистой теплой водой. Город безлюден, если не брать во внимание сумасшедшего мальчишку — подмастерья гончара и старика-рыбака.