-Генрих, да им было проще просто взять нас и убить, а не 'обрабатывать',-возразил Семен.
-Нет, ошибаешься. Убить нас до тех пор, пока мы не отдали диск, они не могли. Но раз они нас вычислили, убийство можно и должно повесить именно на меня, ибо, во-первых, нужен убийца, которому необходимо приписать сие деяние и посадить или укокошить, чтобы дело закрыть; во-вторых, заставить меня отдать диск, козырную карту против них. Похоже на то, что следак с этим типом из прокуратуры здесь свои дела крутили и, естественно, никому о них не докладывали...
-Но боевики здесь при чем?- задумался Семен.
-Ты, Семен, много чего не знаешь. Помнишь двух субъектов, карауливших нас возле дачи твоего дяди? Я-то узнал одного из них - это Николай из группы полковника Бориса Соловьева. С этим кабаном несколько дней провоевал бок о бок. Отсюда вывод - Дьяков, этот зампрокурора и боевики Бумеранга одна компания.
− И что будем делать теперь? Теперь они постараются достать нас во что бы то ни стало.
− Действовать, − Генрих стал рыться в бардачке автомобиля. -- эх, жаль мобилы нет! -- он разочарованно пошарил в чреве отдела. -- связь бы нам очень пригодилась.
Они сидели в машине, Данзас изучал вещи владельцев позаимствованной 'Тойоты', Семен разлегся на заднем сидении и закрыл глаза. Вечер был тих и пока не прохладен. наступал закат. Генрих внимательно прислушивался к любым шорохам. он был раздосадован - связь была им ох как необходима! Данзас тщательно обшарил бардачок, не найдя там ничего подходящего, кроме зажигалки, обмусоленной сигаретной пачки, каких-то скомканных бумаг и плитки шоколада. Генрих забрал сигареты и шоколад и откинул водительское сиденье. Под ним находился железный ящичек - своего рода мини - багажник. Он порылся в содержимом, отыскал свернутую вдвое пачечку купюр, старый растянутый джемпер, фонарик, ополовиненную бутылку минералки - очень хорошо! - и приватизировал находки.
-Перекуси,-Данзас дал Семену шоколадку из бардачка.
парень молча благодарно кивнул и стал жевать шоколад.
- Пить хочется... - прожевав, сказал он.
Данзас протянул ему бутылку. Семен хлебнул из горлышка жидкость, сморщился, икнул. отдышавшись, он хлебнул еще.
- Надеюсь, ты не собираешься выпить все? - весело ответствовал Генрих, отобрав у парня бутылку и жадно припав к ней. несколькими глотками опустошил сосуд, полузакрыв глаза, выдохнул. - жить стало веселее... - прошептал он.
-- мы без связи, -- вздохнул Семен.
- Ерунда, зато средства есть, - улыбнулся Генрих, помахав перед глазами Семена найденными деньгами. - Теперь ложись, и быстро спать. Завтра будет непростой день.
-- Машина наверняка уже в розыске, --осторожно заметил Семен.
-- А деньги на что? -- удивился Генрих. -- доедем до города на попутках.
-- Зачем нам возвращаться в город? -- уставился на Данзаса парень. -- Это же чистейшее безумие!
-- Мне надо забрать диск. Я его спрятал на квартире твоего дяди. Не хочу с пустыми руками возвращаться в Россию.
-- И куда ты собираешься передать его? В ФСБ? Наше СБУ? Министерство обороны?
-- Есть у меня один знакомый, -- уклончиво отметил Данзас. -- я ему верю. Ну а если нет, то я кину эту кость журналистам. Главное, скандал будет нешуточный.
-- Ну а мне куда?
-- Здесь, в Украине, тебе оставаться нельзя. Родственники в России есть?
-- Сестра в Сибири. Но у нее своя семья уже.
-- Вот к ней и поедешь. Ничего, обустроишься как-нибудь. Денег на дорогу тебе раздобудем. В Украине ни тебе, ни мне оставаться нельзя.
Елецкий пожал плечами, улегся на сиденье, засопел. Генрих открыл дверь, осторожно высунулся. Он увидел, что как оказалось, от дома фактически остались только стены. Здесь было сухо, сюда не проникал ветер. На полу валялось много строительного мусора. Данзас стал его деловито рассматривать. Он решил, что следует прикрыть машину.
Генрих укрыл машину со всех сторон всевозможным хламом, сверху накинул найденные рваные занавески, затем присел рядом с авто и выкурил несколько сигарет. После минералки курево чего-то не впечатляло. Заметно холодало, побежали облачка, стали скапливаться над развалинами. Дождь беглецам был уже не страшен. Данзас послонялся вокруг замаскированной 'Тойоты'. Затем уселся в машину, вытащил из-за пояса 'Макаров' и положил рядом на сиденье. Генрих спал сном волка или собаки - просыпаясь каждые семь-десять минут, прислушиваясь к малейшим шорохам снаружи, превращаясь в одно большое ухо, но ничего не происходило, а ночь продолжалась, падала температура, облака на небе превращались в тучи, и снова рассеивались...