Мне пришлось рассказать о семье Марксов, о нашей встрече на обрезании (пан Кон и подполковник переглянулись, наверняка осуждая этот обычай), о предложении Карни ехать с ней переводчицей и о докладе в обществе потомков бен-Бецалеля.
— Где этот доклад? — спросил подполковник.
— Вот он, — ответила я, протягивая папку. — Но он написан по-русски, а оригинал — на иврите, в моем гостиничном номере.
— Оригинал вы нам отдадите тоже. Мы найдем специалистов по ивриту.
— Хорошо, — кивнула я. — Куда принести?
— Вас в гостиницу сейчас отвезет наша машина, вы передадите бумаги водителю. Можете идти, но подождите в коридоре пана Кона, его тоже отвезут домой.
Пан Изидор надолго не задержался — он появился минут через пять, и мы направились к машине. По дороге он прошептал:
— Пани Валерия, благодарю вас за то, что вы не рассказали о пакете. Полиции совершенно не надо об этом знать.
А я даже забыла о пакете, уставшая за такой длинный день.
В гостиницу около метро «Инвалидовна» мы доехали за двадцать минут.
— Вы подниметесь со мной? — спросила я полицейского, который представился подпоручиком Гржебиком.
— Хорошо, пани, — ответил он.
Пан Кон вышел из машины и сказал:
— Если позволите, я прогуляюсь с вами — насиделся в отделении.
Под удивленным взглядом портье (меня же сопровождал полицейский, да еще глубокой ночью) я нажала на кнопку лифта, и мы поднялись на четырнадцатый этаж.
— Присаживайтесь, я сейчас достану папку.
Подойдя к своему чемодану, я открыла его, и только хотела достать папку, лежавшую на самом верху, как поняла, что ее там нет. Я перерыла весь чемодан — папки не было.
Гости с интересом следили за моими манипуляциями. Я вытряхнула содержимое чемодана на диван.
— Смотрите сами — папки нет.
— Куда она могла подеваться? — спросил полицейский.
— Понятия не имею!
— Что-нибудь пропало еще?
— Подождите… Я не вижу своего ноутбука. Он не поместился в сейф, и поэтому я его спрятала в шкафу, закрыв одеялом. Одеяло на месте, а компьютера нет.
— Что там было? — всполошился пан Кон, и полицейский с подозрением посмотрел на него.
— Много чего. Мои документы, фотографии, текстовый файл с докладом.
— На каком языке?
— На русском. Я же переводила с черновиков пана Маркса, а писала на русском. А теперь ни черновиков, ни компьютера.
— Я должен связаться с подполковником Шуселкой, — сказал Гржебик и принялся вызванивать начальство.
Поговорив несколько минут, он повернулся ко мне:
— Пани Вишневскова, мы с паном Коном уйдем, а вы ложитесь, и никому не открывайте дверь. Утром сюда приедет следственная бригада, и все хорошенько обследуют. Вам понятно?
— Понятно, — кивнула я. У меня не осталось сил. Единственное желание было свалиться на диванчик и заснуть.
Мои гости ушли, я удостоверилась, что дверь заперта и отправилась к диванчику в салоне. Но мне пришла в голову мысль, что я прекрасно высплюсь в спальне, так как никого нет, упала и заснула в полете над подушкой.
Мне снилось, что надо мной наклонился Денис, похлопывает меня по плечу и говорит, почему-то на иврите: «Валерия, проснись, вставай!»
— Не хочу, — отмахивалась я, но потом, поняв, что это не сон, вскочила и протерла глаза. У кровати стоял Ашер.
— Откуда ты взялся? — спросила я. — Ты знаешь, что тебя ищут?
— Потом, потом… — отмахнулся он. — Собирайся живее, нам отсюда надо уходить.
— Куда? Утром придет следственная бригада. Ты не должен уходить. Останься!
— Пока придет бригада, тебя уже десять раз успеют прирезать, как Карни. Давай быстрее.
— Ты знаешь, Ашер, из номера украли папку и мой ноутбук.
— Это я взял и перепрятал. Не исключено, что за ними должны прийти. И если ты будешь в номере, тебе не поздоровится. Готова?
— Да.
Ашер бесшумно открыл дверь, и мы выскользнули в сумрачный коридор, освещенный тусклыми лампами.
— Не туда! — прошептал он. — Не надо на лифт, бежим вниз по лестнице.
— Четырнадцать этажей? — ужаснулась я.
— Жить хочешь — козочкой поскачешь, — огрызнулся он и поспешил вниз по лестнице.
В лобби гостиницы мы прошли не сразу. Ашер пошел вперед, огляделся и вернулся.
— Спрячься за фикус. Я выйду один, поймаю такси. Когда я подъеду, таксист даст сигнал, ты бегом выскочишь и прямо в машину. Понятно?
— Понятно, — мне уже было не до шуток, настолько серьезен был его тон.
За фикусом мне пришлось просидеть около четверти часа. Подъехало такси, я рванулась с места и в дверях налетела на высокую старуху-чешку, знакомую мне по вчерашней прогулке по Вышеграду.