С незапамятных времен два скалистых пика отмечали самый западный конец известного мира. Древние называли их Геркулесовыми столбами и рассказывали, как могучий герой поднял их, выполняя свое десятое невыполнимое задание. Геракла послали на дальние берега Европы украсть скот у трехголового, шестиногого чудовища Гериона, и расчищая себе дорогу, он разбил гору надвое [19]. Через пролом воды единого океана, омывавшего мир, хлынули в Средиземноморье. За этими «столбами» лежали владения извивающегося, меняющего облик Морского Старца [20] и затонувшая цивилизация Атлантиды, а обрывки старых легенд терялись в тумане времен и тысячелетних страхах моряков [21].
Более двух тысяч лет портовый город под названием Сеута стоит, притулившись в тени южного Геркулесового столба. Сеута занимает клочок земли, связанный с северным побережьем Африки горной грядой, известной как Семь вершин [22]. Маленький перешеек тянется в самое Средиземное море и внезапно обрывается у большого холма, называемого Монте Ачо – Маяковый холм. С его вершины хорошо виден известняковый обрубок Гибралтарской скалы у побережья Испании. Гибралтар, северный из двух Геркулесовых столбов, подарил свое имя бурному проливу, открывающему Атлантический океан. Здесь Африку от Европы отделяют каких-то девять миль воды, и здесь раз за разом с одного континента на другой переходила История.
Сегодня мы считаем Европу и Африку двумя резко отличными друг от друга континентами, разделенными пропастью цивилизации, но до недавнего времени это разграничение не имело смысла. На протяжении столетий людей и товары легче было перевозить по воде, чем по суше, к тому же власть империи и торговля сближали народы Средиземноморья. Финикийские первопроходцы добывали серебро в Испании, а олово – в далекой Британии. Напротив Сицилии они построили легендарный Карфаген и с тем же пониманием стратегической важности узких проливов создали в качестве западного форпоста Сеуту. Вслед за ними пришли колонисты-греки, основывая поселения от Испании до Сицилии и посадив на трон Египта потомков телохранителя Александра Македонского, династию Птолемеев. Затем пришли римляне, сровнявшие с землей Карфаген и укрепившие Сеуту, которую превратили в военный лагерь на краю света. В европейских языках слово Mediterrannean (Средиземноморье) происходит от латинского выражения, означающего «середина земли», но политическая реальность, равно как и имперская гордость породили более расхожее римское название Mare Nostrum – «Наше море». От ощущения этого права собственности римлянам тем невыносимее было видеть, что варвары-вандалы прокатились по Франции и Испании, хлынули через Гибралтарский пролив, прошли по африканским провинциям Рима и вышли в самое Средиземное море, где, заселив более крупные острова, нашли свое призвание в пиратстве и в конечном итоге разграбили сам Рим.
Но какими бы ни были оживленными морские пути, ничто не могло подготовить северные побережья Средиземноморья к событиям 711 года. В том году, стянувшись у Сеуты, мусульманские армии преодолели пролив и на 781 год установили исламское правление в Западной Европе. Возглавлял экспедицию обратившийся в мусульманство бербер по имени Тарик ибн Зияд, и гора, под которой он высадился, была названа Горой Тарика – по-арабски это звучало как Джебал-аль-Тарик, или – для нас – Гибралтар.
В то время Испания, а это название средневековая Европа относила ко всему Пиренейскому полуострову, включая не возникшую еще Португалию, находилась под властью варваров-готов, отобравших ее у вандалов, которые, в свою очередь, отвоевали ее у Рима. За каких-то три года мусульмане сумели прогнать поджавших хвост готов в предгорья на севере, где у тех было в достатке времени поразмыслить над крахом своего государства, который посчитали Божьей карой за греховность правителей [23]. Покорив большую часть полуострова, арабские военачальники и их берберские войска хлынули на северо-восток через гористое ожерелье Пиренеев во Францию.
Ставкой было – ни много ни мало – само христианство.
Дважды за первые сто лет существования ислама арабские армии осаждали Константинополь [24] и дважды не смогли одолеть его монументальные стены. Дважды город на Босфоре отражал удары огромных флотилий, и дважды арабские боевые корабли ходили несолоно хлебавши по водам, маслянистым от смертоносного нового вещества, называемого греческим огнем. Константинополь теперь превратился в восточный оплот съежившегося и немощного христианства и не собирался сдаваться. Вторжение в Испанию началось как отчаянная попытка захватить хотя бы клочок земли, раз представилась такая возможность, но уже вскоре этим вторжением стали руководить из самого сердца исламской империи. Его предводители планировали пройти по всей Европе, аннексировать земли, брошенные на произвол судьбы Римом, и напасть на Константинополь с тыла – с Балкан. Если бы они преуспели, проложенный на карте полумесяц вокруг Средиземного моря замкнулся бы в полный круг.
19
Считалось, что Герион обитает на острове Эрифия, вблизи современного Кадиса. По версии историка Аполлодора Афинского, Геракл насыпал две горы в память о своем путешествии. Диодор Сицилийский пишет, что Геракл сузил существующий пролив, чтобы закрыть путь чудовищам из Моря-Океана. Плиний Старший во «Вступлении» к Книге 3-й своей «Естественной истории» писал, что в I веке обитатели побережья верили, будто проход между горами «прорыл [Геракл], и через него хлынули воды, которые до сих пор не допускались, и изменили лик природы». Геркулесовы столбы все еще горделиво высятся на гербе Испании; девиз «Plus ultra» – «Еще дальше: вперед» – в лавровых листьях наводит на мысль о том, что они знаменуют вход, а не преграду.
20
Этот мифический персонаж, идентифицируемый с богом моря Нерейем, также появляется в истории об одиннадцатом подвиге Геракла. Это он послал его принести золотые яблоки бессмертия из сада Гесперид, дочерей титана Атласа, который держит на своих плечах небо. Геракл схватил умеющего менять облик Нерея и сжимал его, пока тот не рассказал, где расположен сад, по пути Геракл освободил прикованного Прометея, а взамен узнал, что принести яблоки может только сам Атлас. Геракл предложил Атласу подержать за него небо, пока тот сходит в сад; вернувшись, Атлас попытался обманом заставить Геракла навечно принять его ношу. Геракл попросил Атласа подержать небо, пока он поправит плащ, и сбежал. В другом варианте Геракл построил Геркулесовы столбы, чтобы освободить Атласа.
21
Один-два мореплавателя древности все же набрались храбрости. Около 500 года до н. э. карфагенский путешественник Ганнон Мореплаватель проплыл мимо Геркулесовых столбов и скорее всего достиг реки Сенегал, история его плавания изложена в «Перипле» – произведении, представляющем собой перевод на греческий язык текста таблички, которую Ганнон оставил в храме. Геродот кратко упоминает, что некогда финикийский флот, посланный египетским фараоном Нехо, обошел против часовой стрелки Африку; его скептическое упоминание о том, что финикийцы видели солнце справа от себя, когда плыли на запад вокруг южной оконечности Африки, единственное, что придает достоверности этому рассказу, поскольку иных свидетельств в его пользу не существует. Вспоминают эту историю главным образом те, кто стремится связать пирамиды Египта и Мексики.
22
Горная гряда заканчивается пиком высотой три тысячи футов – Джебель-Муса, или Горой Моисея, – это альтернативный кандидат на южный Геркулесов столб.
23
Хотя причиной поражения готов считалась Божья кара за их беспрестанные гражданские войны, Божий промысел увидели и в том факте, что изгнанные вожди отбросили былые распри, избрали единого правителя и основали королевство Астурия, ядро христианских государств, которые со временем начнут наступление на ислам. В 772 году первый король Астурии Пелайо одержал незначительную победу над берберами, которую позднее стали отождествлять с началом испанской Реконкисты. «Я не стану водить дружбу с арабами, – вложил в его уста громкие слова один хронист, – не покорюсь я и их власти… Ибо мы полагаемся на милость Божию в том, что с невысокого холма, который перед вами, начнется возрождение Испании и армии готского народа». Постоянные и повторяемые притязания на преемственность между Испанией готов и новыми католическими королевствами помогали оправдать войну против ислама как возвращение Пиренейского полуострова его законным правителям. Joseph F. O’Callaghan. Reconquest and Crusade in Medieval Spain (Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 2003), 5–6.
24
Осады имели место в 674–678 и 717–718 годах. В 717 году к Константинополю подступила армия, насчитывавшая, согласно разным источникам, от 80 тысяч до 120 тысяч человек; с моря атаковали тысяча восемьсот боевых галер. Армию на суше тогда истребили голод, заморозки и болезни, «греческий огонь» уничтожил значительную часть флота, а оставшиеся корабли потонули во внезапно налетевшем шторме.