Король в ответ только головой покачал и ничего не ответил.
Придворные же, а вслед за ними и всё население славного королевства, узнав об этом, ещё больше стали превозносить великодушие и благородство своего принца. И глядя вслед карете, запряжённой тройкой рысаков, которая увозила Теодора Прекрасного, далеко не каждый мужчина мог похвастаться холодным спокойствием, а уж о дамах всех возрастов и говорить нечего: мало у кого из этих бедняжек глаза долго оставались сухими.
Прошло лето, наступила осень, посылающая на землю не только благодатные лучи нежаркого теперь солнца, но и поливая её дождями, продувая злыми ветрами, в которых всё явственнее ощущался снежный привкус надвигающейся зимы.
К этому времени, Теодор и его верный товарищ Никола, успели побывать во многих местах. Они посетили одиннадцать королевств, проехали через десятки городов и посёлков, спешившись, продирались сквозь лесные чащи. Они наблюдали, как цветёт душистый инжир, как наливаются сладким соком черешни, как гнутся под тяжестью наливных плодов яблони, как убирают с полей овёс.
Много чего диковинного, занятного и печального повидали они во время путешествия. Немало хороших и дурных людей встречали на своём пути. Будучи по природе своей отличным дипломатом, Теодор умел расположить к себе почти любого человека.
Даже повстречав в каком-то особенно дремучем и огромном лесу полуодичавших разбойников, достойный сын своих благородных родителей сумел если не подружиться с ними, то стать почти приятелями, оставив им на память об этой встрече всего лишь карету, левого пристяжного да внушительный акварельный портрет их атамана, сделанный накануне трогательного расставания.
Наступила зима, дороги занесло снегом, и двигаться дальше не было никакой возможности. В это время принц со своим товарищем прибыли в один славный городок, где и решили переждать холодное время.
Никола изучал искусство врачевания, а Теодор много писал прекрасных полотен, и когда собралось их достаточное количество, подарил городу. Жители, для которых немедленно устроили бесплатную выставку, были восхищены талантом принца и его щедростью.
И вскоре после этого один прославленный адмирал умолял Теодора, не зная, разумеется, кто он такой, дать хотя бы несколько уроков живописи его единственной дочери, которая с детства имеет тягу к рисованию.
И была эта девушка, которую звали Оливия, необычайно хороша собой и без сомнения талантлива, так что принцу стоило немало труда оставаться беспристрастным педагогом. Особенно, когда он заметил, как щёки Оливии, заливает багряный румянец, когда он взглядывал на неё, а тёмные, длинные ресницы опущенных глаз часто-часто начинают подрагивать.
В этом не было, конечно, ничего удивительного для него, но уроки эти он сей же час прекратил.
Ведь он не был бы благородным принцем крови, если бы не владел собой и не помнил о заветной цели своего путешествия.
…Но нет ничего вечного на этой земле, и в свой черёд настала новая прекрасная весна. Она обдувала усталых путников тёплым ветерком, наполняла воздух душистым ароматом цветущих деревьев и сверкала солнечными бликами после шумной грозы. Ещё немного и в свои права должно было вступить вечно юное и радостное, как счастливое детство лето.
А Теодор Прекрасный с верным другом и спутником Николой, всё так же странствовали по свету.
Каким-то образом, где бы ни появлялся наш принц, об этом тут же становилось известно. И главы знатных семей любого города, через который проезжал Теодор Прекрасный, особенно имеющие дочерей-невест, наперебой зазывали принца в гости, умоляя не побрезговать их скромным гостеприимством, дабы слегка подкрепиться и отдохнуть. И когда принц Теодор не мог найти уважительной причины для отказа и принимал приглашение, в его честь устраивался настоящий пир, куда съезжались все родственники, друзья и даже дальние знакомые счастливого отца семейства, которому Его Высочество оказывало такую великую честь.
Принцу в обязательном порядке представляли дочерей, сестёр, племянниц, внучек, и всех их наш принц торжественно приветствовал и не раз приглашал самых разных девушек на тур вальса. Но ни к одной ни разу не почувствовал даже мимолётного влечения, хотя среди них нередко попадались и настоящие красавицы. Ведь для Теодора, влекомого неведомым идеалом, все они были на одно лицо, которое к концу званого вечера сливалось в одну размытую, улыбающуюся маску.
Принца утомляли подобные званые вечера и он бы вовсе отказался от них, если бы Никола не напоминал ему время от времени, что он пустился в странствия не просто так, а с целью найти свою Идеальную Любовь.