Стоять в бою должен на смерть —
Военный закон такой.
В бою побеждает только,
Кто верит другим, как себе,
Кто пуль не боится нисколько,
Не верит своей судьбе.
И должен таким быть каждый,
Чтоб выиграть трудный бой,
Тогда враг отступит однажды,
Не выдержав натиск такой.
20.10.1970
Море уходит вдаль берегами,
Словно скрывая их в светлой волне;
Чайки летают, кричат над волнами —
Только и слышен их крик в тишине.
Он заглушает рокот прибоя,
Шум перекатов, морских ветров вой.
Море – пространство очень большое,
Тайн еще много в пучине морской.
Здесь зародилось живое когда-то,
То, что сегодня живет на земле.
Многое нами еще не понято,
Много открытий нас ждут в глубине.
Знаем мы лучше строенье вселенной,
Чем всем нам близкие дали морей.
В мире материи нету несменной,
Море менялось с Землей вместе всей.
Чтобы открылись нам тайны морские,
Надо нам море еще изучить.
Море характеры любит такие,
Что не умеют в спокойствии жить.
25.10.1970
Матрос
Густая тьма над тихой гаванью,
Стоят, качаясь, корабли —
Уйдут они с рассветом в плаванье,
Чтоб скрыться вновь в морской дали.
На небе черном нет ни звездочки,
Покрыто тучами оно…
У моря встал матрос на корточки,
О чем-то говоря с волной.
Он прошептал ей: «Все потеряно…»
Ответ донесся: «Ничего!»
И встал матрос, в себе уверенный,
И не боясь уж никого.
Пусть на корабль его не приняли,
Пускай он в море не уйдет —
Он Человек, а с этим именем
Он никогда не пропадет.
30.10.1970
Хатынь, Хатынь
Года промчались безудержные,
Давно уж не гремят бои,
Но помню я деревни снежные,
Почти все стертые с земли.
Стоят руины обгоревшие,
Как часовые в тишине,
И головешки полустлевшие —
Все это было, как во сне.
Еще я помню крики матери
Над телом сына своего —
Погиб он от руки карателей,
На мины славшего его.
Хатынь, Хатынь, сколько ты вынесла,
И сколько пережил народ!
Нет в этих строках капли вымысла —
О павших память не умрет.
Нет, не забыть теперь извечно нам
Те зверства, что принес фашизм,
И надо знать, сколь изувеченных,
Чтоб ощутить войны трагизм.
И есть сейчас опять молодчики,
Что крови жаждут, как зверье.
Они – десант, матросы, летчики,
И знают слово лишь – «мое».
Они стреляют в мирных жителей,
Чтоб было больше своего.
Убийство это непростительно
И нужно прекратить его.
Ведь мы же все таки не звери,
Мы люди же, в конце концов!
И мы должны верны быть вере
В победу мира всех бойцов.
Не уж-то кто-то хочет снова,
Чтоб повторилось все опять,
Чтоб было слышно это слово —
«Война», и вновь в людей стрелять,
Чтоб были новые Варшавы,
Орел, Хатынь и Сталинград,
Москва, Одесса и Полтавы,
Что были тридцать лет назад?
Кто хочет, чтоб, как в сорок первом,
Сынов оплакивала мать?
Все люди знают – Молот с Серпом
Никто не сможет поломать.
30.10.1970
Вдохновенье
Ко мне пришло сегодня вдохновенье,
И я пишу стихи – один, другой…
Быть может это просто увлеченье,
А может знать дает мне голос мой.
Но я пишу, и что бы то ни было,
Я рифму подбираю вновь и вновь.
Боюсь, что вдохновенье в последок посетило, —
И я пишу про подвиг, про любовь.
Мне не хватает слов к стихотворенью,
Не очень-то богат мой лексикон,
Но если это просто увлеченье,
То позабуду всякий я закон.
И буду я писать, чтоб грусть развеять,
А может быть не буду и писать, —
Чтоб семена взошли, надо их сеять,
Но их сначала надо отыскать.
Как трудно их найти в словесной пуще,
И заблудиться там не мудрено,
Лишь единицы смогут в этой гуще
Найти лишь только нужное зерно.
Я не имею с ними отношенья,
Мне не постичь таланта никогда,
И если вдруг лишусь я вдохновенья,
Не удивлюсь нисколько я тогда.
Ведь вдохновенье в юности бывает
У всех однажды, оставляя след,
Потом оно у многих исчезает,
Не каждый же ведь человек – поэт.
Поэт ведь тот, кто сердцем вечно молод,
Кто видит жизнь такой, какая есть;
Кто прославляет в жизни Серп и Молот —
Тому всегда в народе будет честь.
В стихах воспета красота природы,
Воспета жизнь, и слава, и любовь…
Строка стиха была строкой свободы
И обвиняла тех, кто пролил кровь.
Она звала на смертный бой с врагами