Узкий коридор со слабым светом, едва достаточным для того, чтобы не спотыкаться о попадающиеся иногда на полу коробки. Я перешагиваю через мусор и иду к подсобке. Маленькая кладовка с предметами, нужными слугам. Вооружившись всеми необходимыми для уборки вещами, я потащила их к санитарному блоку — сначала надо было набрать воды. У самых дверей мне встретился Варха — четырнадцатилетний парнишка, один из младших сыновей Луня. Лунь его невзлюбил — у них не было, на мой взгляд, вообще ничего общего. Варха был низкорослым, тощим, болезненного вида рыжеватым блондином со светло-серыми глазами, впалыми щеками и высокими скулами. Думаю, он чем-то болел — под глазами чернели синяки, словно он очень давно не спал, а кожа в холодном свете фонарей базы казалась какой-то сине-зелёной. Варха выглядел на несколько лет младше, чем был на самом деле. Да и характер его не подходил наследнику Луня. Так что вместо оружия, бесконечных грабежей и разборок жизнь Вархи состояла из чтения, сна, бесцельного блуждания по базе и — иногда, когда удавалось уговорить охрану — её окрестностям. Варха — добряк и тихоня. Он один здесь считал рабов людьми, и всегда был мил и вежлив. Однажды он даже вывел меня немного погулять по окрестностям, за границами базы. Когда об этом узнала Койя, досталось и мне, и Вархе… За себя Варха не переживал — сказал, что рад пострадать за друга. А вот мне тайком таскал лёд и мазь из больничного крыла…
Варха тепло улыбнулся, увидев меня, и спросил:
— Ты за водой? Помочь нести что-нибудь?
— Нет, я справлюсь. Спасибо.
Вообще-то большое железное ведро и без воды было не слишком лёгким, но если кто-нибудь увидит, что рабыня взвалила свою работу на плечи одного из сыновей Луня, хоть и нелюбимого… Кроме того, мне вообще казалось, что сам Варха весит гораздо меньше, чем мои тряпки и щётки.
— Ты в левом крыле будешь убираться? — спросил Варха. — Хочешь, я тебе помогу?
— Нет… мне надо убрать комнату Нэйвина к его приезду. Он ведь не разрешает тебе туда входить.
Варха, похоже, огорчился. Пожелав мне удачи, он остался на месте. Уже дойдя до лифта, я обернулась и увидела, что Варха так и стоит, неподвижно глядя себе под ноги.
Вот бы сбежать и забрать с собой Варху. Он вряд ли мечтает о побеге, но ведь ему здесь не место. Рано или поздно он не выдержит. В этом окружении, в этом болоте иначе нельзя — он станет таким же, как его старшие братья. И эта мысль была даже больнее, чем мысль о моём собственном будущем.
Кнопка лифта на моё прикосновение не среагировала. Я несколько раз настойчиво надавила на неё, но, поняв, что лифт просто снова сломался, я обернулась и осторожно позвала:
— Варха!..
Он обернулся и посмотрел на меня своими бледными и измученными, но добрыми глазами.
— Варха, ты не видел Шмеля? Лифт, кажется, опять сломался.
— А, он на третьем… но он в стельку пьян, вряд ли починит что-то. Иди по лестнице. Может, всё-таки помочь тебе отнести это?
— Спасибо, Варха, не нужно. Но если тебе скучно, сходи, пожалуйста, к Мире и попроси её принести чистое бельё.
Варха изобразил рукой какой-то странный жест, не то махнул на прощание, не то прогнал невидимую муху. Муха залетала к нам на территорию всего один раз, но мне запомнилось — очень похожим жестом её пытались прогнать все обитатели базы. Судя по тому, что Варха развернулся и пошёл в ту сторону, где находилась прачечная, он всё-таки пошёл к Мире за бельём. Я улыбнулась.
Конечно, забыть об уборке и поболтать с Вархой было бы гораздо приятнее, но мне стоило поторопиться. Койя сказала, что Нэйвин вернётся вечером. Я посмотрела на табло у лифта, где, помимо прочего, должно было быть высвечено и время, но табло тоже не работало. Если Нэйвин вернётся прежде, чем починят поломки, у Шмеля будут проблемы. Впрочем, этого человека мне не жалко ни капли. Где-то в глубине души на мгновение даже закралось желание увидеть, как Нэйвин спустит Шмеля с лестницы… Но я быстро избавилась от этой гадкой мысли.
Комната Нэйвина выглядела совсем не так, как комната Койи. Светло-серые стены и минималистичная чёрная мебель. Идеальный порядок — все вещи скрыты в запертых шкафах. Кровать, письменный стол, коробка-мусорка. Слева от входа, прямо возле двери — тоже чёрный диван, застеленный пледом. Чёрным. На стене над диваном висел большой лист бумаги, на котором наклеены вырезки из республиканских журналов и газет. Одна из них привлекла моё внимание — новая, прежде такой точно не висело. Здесь не было картинки, только короткий текст, гласивший: