— Ну, не хнычь, — сказал Нэйвин раздражённо, но всё же не зло.
Я хотела спросить о Тэре. Не смогла, снова захлёбываясь рыданиями. Мне было так страшно стыдно, как никогда в жизни. Нелепая выходка снова и снова всплывала перед внутренним взором, и от этого хотелось биться головой в стену.
Нэйвин коснулся пальцами моей щеки. Я отпрянула и испуганно посмотрела на него, тут же опустившего руку.
— У, зарёванная, — миролюбиво, даже ласково сказал он. — Не бойся, не бойся, я не обижу.
Я замерла. Он с любопытством разглядывал меня, потом снова протянул ладонь и осторожно, легонько коснулся лица, стирая слёзы.
— Надо было платок взять. Не думал, что всё так плохо.
Всё это было так странно. Я ничего не понимала. Зачем он пришёл? Почему разговаривает со мной, и, кажется, пытается успокоить… И вообще это как будто кто-то другой! В серых глазах — ни оттенка издёвки или раздражения. Сочувствия, правда, тоже не видно — скорее любопытство.
— Чего ревёшь-то? — очень тихо спросил он. — Из-за этого паренька, или…
Нэйвин оборвал фразу, запнувшись, и поджал губы, чуть хмурясь. Я попыталась ответить, но у меня получились только полубессознательные всхлипы. Нэйвин вздохнул и встал, протягивая мне руку:
— Холодно. Ты дрожишь. Пойдём, поговорим в тепле.
Просто встать, опираясь на его руку, оказалось проще, чем придумывать отговорки или спорить. Я старалась не смотреть ему в глаза, старательно избегая взгляда. В самом деле было слишком холодно. Я ёжилась и дрожала, обхватив себя руками. Рядом скрипнула застёжка-молния, и секунду спустя мне на плечи опустилась тяжёлая куртка.
— Идём, — ладонь Нэйвина подтолкнула меня в спину.
Страшно не было. Я отчего-то была уверена, что Нэйвин не злится и не собирается меня обижать. А может, просто было уже наплевать. Местные жители и Птицы иногда проходили мимо нас, но никто не заговаривал, не оборачивался, да и вообще похоже было, что все стараются не замечать нас. Впрочем, они могли просто спешить по своим делам. В домах поочередно, то там, то тут, зажигались лампы; их свет сквозь окна лился на улицу, и от этого казалось немного теплее. Хотя, наверное, теплее стало от куртки Нэйвина. Я думала сейчас о другом, не разглядывать окружение не могла, ведь я так редко бывала вне базы. Кривая улица посёлка со светящимися окнами казалась уютной и манящей — даже сейчас.
Я думала, что Нэйвин приведёт либо в больницу, к Койе, либо к своему пауку. Но мы пришли к одному из домов на краю посёлка. Здесь сильно пахло мокрой землёй; справа от домика виднелись перекопанные грядки, слева стоял небольшой сарай — тёмно-серый, уродливый даже в полумраке вечера.
Я почти обрадовалась, что мы вошли всё-таки в дом, а не в ту страшноватую пристройку. Нэйвин открыл дверь и пропустил меня вперёд. Я растерялась, так что ему пришлось снова подтолкнуть меня. Внутри я нервно огляделась. Свет зажёгся сразу, как только мы переступили порог. Небольшая прихожая, ведущий из неё узкий и короткий коридор, люк — вниз, в подвал; пара окон, пара дверей. Из мебели — только вешалка на стене, на которой всего одна куртка. Не форменная, солдатская, а какая-то шерстяная, уютная.
— Рэм! — громко позвал Нэйвин.
Никто не отозвался. Это, похоже, Нэйвина вполне устроило.
— Ботинки скинь, — посоветовал он, разуваясь. — Хозяин не любит грязи, а мы с тобой по колено извозились.
Уже в носках прошли через одну из дверей. Очутились в небольшой, тесной комнатушке с маленьким окном совсем под потолком. Здесь было тепло; у одной стены стоял простенький пластмассовый столик, как на картинках с летними кафе, и вплотную прижатый к нему шкаф с двумя дверцами; у другой — двухъярусная кровать. Лампа висела на стене и излучала тёпло-жёлтый свет, уютный и какой-то домашний.
Нэйвин стянул с меня свою куртку и бросил её на пол. Прошагал к окну и сел на край кровати.
— Так, сначала объяснимся, потом пойдём искать ужин. Годится?
Я промолчала. Всхлипывать я перестала ещё по пути сюда, но всё же дышалось ещё тяжело.
— Думаю, сначала ты хочешь послушать про нашего республиканского друга. Ты у нас любишь переживать за бедненьких-слабеньких. Так?
Я подняла голову от пола и посмотрела на Нэйвина, стараясь вложить в этот взгляд всю обиду, что испытывала. Нэйвин развёл руками.
— Если бы я собрался его убить, — мягко сказал он. — Я бы его не бил. Но он будет жить. Жить с нами, потому что теперь выпустить его невозможно. Он должен уяснить своё место и правила, которые необходимо выполнять. Пойми, это вовсе не доставляет мне удовольствия. Просто… просто так проще что-либо кому-либо объяснить. Доходчивей, понимаешь?