Я мысленно решила развернуться и пойти на кухню. Потом утвердилась в этом мнении, окончательно и бесповоротно намереваясь скрыться отсюда и не позориться. Потом вдруг закрытая дверь больничного отсека оказалась прямо передо мной, и я совершенно случайно нажала кнопку звонка.
— Ты опять? — удивился Эсконн, услышав моё приветствие. — Чего тебе?
— Эм… — растерялась я, не зная, чего мне нужно. — А чего дверь закрыли?
— Я занят, говори быстро и по делу! — сердито воскликнул врач.
— А Сарыч здесь?
— Нет, ушёл!
— Куда?
— Откуда я знаю? Иди да ищи!
Я развернулась и пошла прочь. Чувствовала себя уже спокойнее — раз Нэйвин, по словам Эсконна, просто ушёл, да ещё и неизвестно куда, то с ним точно всё в порядке. Будь что не так, Эсконн не выпустил бы его из-под своего надзора. Стоило ли теперь его искать, я не знала.
Я как-то автоматически шагала в сторону комнаты Нэйвина, и спохватилась на середине пути. Конечно, мне совсем не нужно идти к нему. Что за глупость! Я резко повернулась и направилась к кухне. Там полно работы, а я тут разгулялась. Хоть я уже и не верила, что Нэйвин способен как-то сильно строго меня наказать, отлынивать от дел лучше не стоит.
Работы на кухне и в самом деле оказалось невпроворот. Носить подносы до Птиц и обратно я попросила Шиа и Миру, так как сейчас мне не хотелось встречаться даже с Вархой — судя по тому, что торопливо рассказывала мне Мира, возвращаясь с пустым подносом или грязной посудой, Варха всё ещё продолжал вести себя неадекватно.
Уборку после окончания попойки тоже оставила им, и принялась прибирать саму кухню. Я уже подумывала, как устроюсь тут спать, но планы испортил звонок настенного коммуникатора.
— Кухня, — произнесла я, отвечая на вызов.
— Малявка, ты! — раздался голос Нэйвина. Вполне себе здоровый, я бы даже сказала, малость озорной. — Отлично. Хорош работать. Иди сюда.
— Куда? — вяло поинтересовалась я, понимая, что снова начинаю бояться.
— В комнату.
Нэйвин сбросил звонок, ничего больше не добавив. Я оглядела стопку тарелок, ещё не домытых, но всё же решила, что лучше пойти сразу. Торопливо вытерла руки о фартук и так и пошла, забыв его снять.
Когда я открыла дверь комнаты Сарыча, то сперва увидела Койю, стоявшую прямо у проёма. Та развернулась ко мне и, улыбаясь, по привычке потрепала по волосам. Нэйвина я не заметила.
— Котик, перестели-ка, — велела она, кивнув на так и оставшуюся смятой постель Нэйвина. Одеяло по-прежнему валялось на полу рядом.
Я кивнула и занялась, чем сказали. Койя чуть отошла и села на диван.
— Нэйв в душе, сейчас придёт, — объяснила она, видимо, поняв, что я удивлена отсутствием Нэйвина.
Я не ответила. Сгребла бельё в охапку и потащила в прачечную. Когда вернулась с чистым, Нэйвин уже был здесь, сидел на диване рядом с Койей. На голове — белая марлевая повязка, но в остальном — вид нормальный, даже не бледный.
— Здравствуй, — успел первым поприветствовать меня Нэйвин, хотя даже не посмотрел в мою сторону. Я смущённо пробормотала ответное «здравствуйте».
Пока я застилала постель, Койя и Нэйвин не обращали на меня внимания, переговариваясь о чём-то своём. Ничего интересного в разговоре не мелькало — только размышления о починке паука. Похоже, в бою пострадала машина Нэйвина.
Наконец я закончила и встала, ожидая приказов. Койя, заметив это, поднялась с места и сказала:
— Ладно, Нэйв, пойду. Только не забывай, что Эсконн…
Нэйвин громко рассмеялся, не дав ей договорить, и тоже встал. Тут его взгляд упал на меня, и он нахмурился.
— Это что? — удивился Нэйвин, протягивая руку и касаясь моей щеки, где пока ещё не зажила ссадина.
Я мельком взглянула на Койю.
— Упала, — предельно невинно произнесла я. — С лестницы.
— Койя, — протянул Нэйвин, чуть поворачиваясь в сторону сестры. — Сдаётся мне…
— Она хамила, — спокойно ответила Койя. — Возражения?
— Имеются. Она моя.
Койя презрительно фыркнула.
— Хрен с тобой. Я пошла.
— Так…
— Ну да, я её шлепнула малость. И что?
— Ты зарываешься, сестра! — рявкнул Нэйвин.
Я вжалась в стенку. Сейчас бы самое время удрать, да некуда.
Я вжалась в стенку. Сейчас бы самое время удрать, да некуда.
— Это ты зарвался! — разозлилась Койя. — Из-за рабов…
— Это МОИ рабы! И если кто-нибудь, даже моя дражайшая сестрёнка, посмеет поднять руку…