Алехандро
Визит Фердинандо меня не то, чтобы насторожил — скорее обрадовал. Всё пока шло по моему плану. Они же тут все искренне поверили в мою потерю памяти. Ха-ха! Ну да, пришлось во время их колдовского ритуала блок-защиту ставить. Но ведь и я не просто так военному делу учился. Нас там так поднатаскали, что мне эти их драконьи штучки-дрючки обойти — как малышу трёхлетнему мать родную вокруг пальца обвести, притворившись усталым, чтобы она его на ручки взяла. Так что теперь, в этой экстремальной ситуации, грех было не воспользоваться своими умениями
В общем, сейчас всё работало на меня: рождение дракончика-наследника, неожиданно объявленная война. Понятно же, что Камилоссо — лучшая воительница-дракониха и патриотка до мозга костей — обязательно бросится на защиту Родины. У них тут драконихи крупнее самцов и сильнее в разы, поэтому во время всяких экстремальных ситуаций от «девочек» пользы даже больше, чем от «мальчиков». Правда, мне непонятно вдвойне, почему королевская власть тогда передаётся по мужской линии. Ну, да это не моё дело.
Самое главное сейчас — реализовать мой план. И чтобы никто и ничто мне не помешало…
Дай Бог начальницу, да дай Бог умную
Дарья
До официального окончания рабочего дня оставалось чуть больше трех часов. Если честно, в последнее время трудовые будни мне тяжело давались. То ли профдеформация, то ли эмоциональное выгорание. Педагоги в этом плане — одна из самых уязвимых категорий. Я это на собственной шкуре прочувствовала. Хотя работала не учителем, скажем, старших классов, а всего лишь воспитателем в детском саду.
Да, в самом обычном детском саду. Не в частном и элитном, где выгорание — обычное дело, а в самом что ни на есть обычном, именуемом странной аббревиатурой МБОУ, после которой следует четырёхзначный номер. С заведующей, у которой, видимо, из-за возраста маразм подкрался незаметно и крышей стал слегка шуршать. Хотя, о чём это я? Есть женщины и много старше, а начальницы из них просто таки замечательные. Здесь же…
В общем, не сложилось у нас с ней, и отношения были не просто натянутые, а натурально так трещащие по швам при каждом движении. Бесконечные придирки и замечания, чаще всего вовсе не заслуженные, сыпались на мою голову, как переспелая вишня с дерева, если его хорошенько потрясти. И не спасало от них ни то, что дети были от меня без ума — неслись со всех ног, лишь видели, что сегодня работаю я, а не моя сменщица, и ни более или менее ровные отношения с родителями.
Хотя… С родителями всё было ровно до тех пор, пока в нашей группе не появился Стёпа Петров. Любимец мамули и бабули. Отца в этой семье не было. Главой семьи, президентом этой маленькой ячейки, была бабушка, а её дочь — самым настоящим генералиссимусом. Я так понимаю, что и мамуля Стёпина своего папу никогда не видела. Глядя на этих дамочек, сразу понимаешь, что они мужененавистницы, а из своего мальчика, которого им природа подсунула неизвестно с какой стати, видимо, в отместку за предвзятое отношение к представителям мужского пола, пытаются вырастить… неясно, кого. Разбалованный, эгоистичный, истеричный маменькин сынок.
Мне даже трудно собрать в кучу все синонимы, которые подходили бы этому ребенку. Но в силу того, что «я же воспитатель» и «я же должна же любить всех детей одинаково», я постоянно себя стараюсь одёргивать и запрещаю о ком-то думать плохо и, тем более, говорить об этом вслух. Поэтому я, встречаясь с мамой или бабушкой Стёпы, обычно предпочитаю либо промолчать, либо отделаться стандартными фразами, типа: «Ваш мальчик молодец: и кушал хорошо, и спал, и с детками другими играл, и на занятиях ручку тянул, и даже на улице птичку углядел! Никто не заметил, а он молодец».
Вот только врать про то, какой Стёпа молодец, с каждым днем получалось всё проблемнее. Этого мальчика детский коллектив не принял от слова «совсем». Нет, ну а как можно принять в друзья того, кто только и делает, что отбирает игрушки у других детей, обижает девочек, плюётся, мажет всех, пока воспитательница не видит, свекольным салатом и запутывает в волосы жвачку?
Я обычно пресекаю конфликты в самом их зачатке, не допуская развития до грандиозных масштабов. Но сегодня, видимо, удача отвернулась от меня. Даже не так: она махнула мне своим хвостом, вылетая через окно подальше.
Сначала меня, как всегда, вызвала «на ковёр» заведующая. Видимо, опять ей показалось, что я что-то не так сделала или не сделала вообще. Естественно, детей я оставила на нянечку. В кабинете у заведующей я провела добрых тридцать минут. Именно тридцать, Карл! Я засекала. И за эти тридцать минут на меня вылили ушат помоев.
Во-первых, я необразованная. И неважно, что у меня высшее образование и «красный» диплом. Во-вторых, я невоспитанная хамка и с людьми общаться не умею. С какими такими людьми? В разговоре с кем я нарушила этику? Но с начальницей моей лучше не спорить и не отсвечивать лишний раз. Зарплата и так маленькая, а из-за моих неудачных выпадов Наша-Раша (подпольная кличка заведующей, потому что зовут начальницей словно в насмешку Раисой) может её сделать еще меньше, лишив премиальных.
Поэтому на протяжении всего её монолога я стояла молча, как двоечница у доски, не выучившая урок, вперив глаза в пол. Отчитывание прекратилось так же резко, как и началось. Ровно через тридцать минут — ну, я уже говорила. Я вышла из кабинета, но так и не поняла, чего же от меня хотели.
Крики, доносившиеся из игровой моей группы, не предвещали ничего хорошего. Я со всех ног поспешила туда. Ну конечно же, настоящий аврал! Нянечка пыталась разнять двух сцепившихся пятилеток, того самого Стёпу, о котором я уже рассказывала, и Марка.
Марк рос с отцом. И воспитывал его папа как настоящего будущего мужчину. В хорошем смысле этого слова. Ну да, как бы я того ни опасалась, к этому ребёнку я была расположена.
Глянув на то, как отважно защищает Марк всхлипывающую девочку, стоящую за его спиной, с растрёпанной косичкой, бант из которой валяется на полу, как не подпускает к ней просто таки взбесившегося Стёпу, я сразу всё поняла.
— Я её всё равно прикончу! — орал Стёпа. — Она у меня землю жрать будет, падла!
Кто-то меня сейчас уличит во лжи, мол, пятилетние детки так не могут орать. Могут, господа, могут… И не так ещё могут. Они общаются с людьми ровно так, как привыкли общаться члены их семей. Иногда это выглядит комично, а иногда становится по-настоящему страшно наблюдать за ними.
Чтобы остановить это, мне пришлось повысить голос. Хотя воспитатель не имеет права кричать на ребенка, но в данном случае ситуация вышла из-под контроля. Мальчишки отвлеклись на мой визг, а в это время нянечка подхватила подмышки Стёпу и поволокла его в спальню. Я же отвела в сторону Марка.
В итоге у Стёпы под глазом синяк, у Марка царапина во всю щёку, у Маринки выдран клок волос. Три травмы в один день! Три, Карл! Ну всё, мне конец… Это серьезное нарушение. Я не доглядела за детьми, и вряд ли прокурору я докажу, что была у заведующей. Та сто процентов будет утверждать иное. Оно и понятно: ей же надо в первую очередь свою седалищную мышцу прикрыть!
На шум, само собой, прибежала заведующая. И понеслось… Опять и снова, и опять… Пока я слушала гневную тираду, няня принесла лёд, привела медсестру с переносной аптечкой. Я пыталась удержать «холод» на синяке Стёпы, потому что няня отказывалась даже приближаться к нему после того, как ей, по её словам «Этот чудила искусал все руки!», медсестра смазывала мужественно терпящему боль Марку царапины, а няня переплетала и успокаивала всхлипывающую девочку.
— Дарья Руслановна, я объявляю вам выговор! С занесением в личное дело! И вообще, знаете что? Вам лучше уволиться! По собственному! Пока — по собственному. Потому что иначе, если заявления я от вас тотчас же не получу, пойдете по статье! — вдруг закончила своё выступление Наша-Раша. — Кстати, можете уходить без положенной отработки. Человек на ваше место уже есть.
Так вот в чём дело! Ей просто надо было поскорее освободить место для своей протеже. Образованной и культурной. Но я всё-таки попыталась воззвать к справедливости: